Славянские сказки

Пёстрый сундучок захлопнулся. Сели наземь Зося, ребята и соседки. Кончилась работа — измерили холст.

На девяти соседских подводах отвезла Зося в город свой тонкий широкий холст, на ярмарке холст продала. В деревню вернулась — новый дом себе поставила. Хозяйство завела — кур, поросёнка, корову купила. Стала жить не широко, но с достатком. И такой же осталась доброй, работящей, как и прежде: друзей угощала, соседям помогала.

Зосе никто не завидовал — все на ее житье радовались. Только жадная Янина, как лисица хитрая-прехитрая, как лисица рыжая-прерыжая, день и ночь голову ломала — всё думала и никак надумать, угадать не могла, откуда у Зоей столько тонкого холста взялось.

Прошла весна-красна, лето пролетело, и снова зима в ворота вкатила.

Поехала Янина в город Краков. Пошла в аптеку и купила разговорный порошок.

Янина размешала порошок в горячем вине, вино в кубок налила, ветчину и медовые лепёшки на стол поставила и послала ребят за соседкой.

Зося пришла в гости, поклонилась, за стол села, отведала угощенья. И развязал ей язык разговорный порошок — всё как есть поведала Янине о старике.

Как только ушла Зося, жадная Янина стала самой себе кулаками грозить:

— Я всех лисиц обманула, пана волка до слез довела, а волшебного старика в дом не догадалась пустить! Ну, да ладно, теперь я все верну себе.

Вот утром под Новый год хитрая Янина велела своим батракам со двора уйти. Не хотелось ей, чтоб они старика увидали. И гостей в этот день звать не стала. А своих ребят послала за околицу караулить старика.

Смеркаться начало, метель полетела, как белая лебедь. Ребята в дом вбежали, кричат:

— Мамка, старик из лесу вышел!

Янина сейчас же детей за стол посадила, дала каждому в руку по куску хлеба с салом, велела держать в руке, но не есть. Сама на улицу выбежала, старика встретила, с почётом к дому повела:

— Пожалуйте ко мне, ясный пан, отдохните, добрый гость!

А добрый гость нахмурил брови, спрашивает, отчего хозяйка с прошлого года подобрела.

— Так это же не я была! — отвечала хитрая Янина. — Прошлый год моя сестра вас встретила. Мы с ней лицом друг на друга, как две капли воды, похожи, а сердца у нас разные: у сестры — злое, у меня — доброе.

— Ну, каково сердце, такова и награда, — сказал старик и в дом вошёл.

А Янина тут же у своих детей вырвала из рук ломти хлеба с салом, подала старику. Он съел ломоть, выпил воды и лёг спать за печкой. А рано утром, до рассвета, собрался в путь.

На прощанье старик сказал Янине:

— Что начнёшь делать сегодня утром, не кончишь до заката.

И ушёл, будто растаял в предутренней мгле.

А Янина к сундуку побежала. Не холст мерить она хотела, а тонкое сукно заранее приготовила. Бросилась Янина к сундуку, да второпях ведро задела, воду пролила.

Воды в доме больше нет, а дети пить просят.

Схватила Янина ведро, по воду пошла. Набрала воды, понесла полное ведро домой, да на пороге споткнулась, разлила воду. Опять она к колодцу идёт, опять ведро домой несёт, а дотащить не может.

Солнце к полудню поплыло.

Кликнула Янина на помощь ребят. Вот с ней ребята ведро несут, несут у порога разольют — донести не могут.

Солнце за полдень поплыло.

Кликнули ребята на помощь соседок. Янина, ребята, соседки ухватились за ведро. Несут ведро, несут, а на пороге разольют — дотащить не могут.

А солнце к закату идёт.

Кликнули соседки на помощь Зосю. Зося ведро взяла, ни капли не пролила, в дом к Янине внесла, в уголок поставила.

И в ту же минуту красное солнце закатилось. Поздно было жадной Янине мерить тонкое сукно.

Идут мимо дома люди — смеются над Яниной; бегут лисицы — хохочут; сам пан волк бредёт — ухмыляется.

А Зося, простушка-хлопотушка, в свою хату воротилась, села с гостями и ребятами за стол, и начался тут праздничный пир.

Чудесная яблоня

Жила на Карпатах крестьянка. Был у неё единственный сын Владислав.

Как-то раз крестьянка пошла в лес по ягоды. Набрала она полный глиняный кувшин лесной малины и собралась было домой. Глядь, на пеньке старушка в узорном кунтуше[2] сидит и жалобно просит:

— Дай, милая, мне малинки лесной! А я за это удружу — твоему сыну путь к счастью укажу.

Жалко было крестьянке ягоды отдавать. Но уж очень хотелось счастья для сына, она и протянула старушке кувшин.

Старушка малину всю до последней ягодки съела, губы вытерла и говорит:

— Запомни: если твой сын найдёт дело по душе, то он станет и тебе любезен, и сам счастлив, и людям полезен.

— Какое же дело моему Владиславу по душе будет, бабушка? — спросила крестьянка.

Но ей никто не ответил. Старушка исчезла.

На том месте, где она сидела, только ящерица мелькнула хвостиком и спряталась. А глиняный кувшин сам собой доверху наполнился спелой малиной.

Поняла крестьянка, что видела она не простую старушку, а волшебницу.

Думала она, думала, как найти для сына работу по душе, — ничего не могла придумать.

Повстречала крестьянка портного и спросила его:

— Какая, пан портной, лучшая работа на свете?

— Лучшая работа — портновская, — отвечал он.

Отдала крестьянка Владислава в ученье к портному. Стал мальчик учиться нитки в иголки вдевать, ножницы подавать, утюги греть.