Славянский «базар»

«Значит, и хозяина дома нет, – вздохнул он и тут же рассмеялся, – а зачем слепому свет? Так, еще один звоночек. Последняя попытка», – и он принялся вдавливать непривычно близко расположенные друг к другу клавиши нового телефона.

* * *

У киноконцертного зала «Варшава» стоял потрепанный «Москвич». Бунин ходил возле него, не понимая, куда подевался Карл.

«Договорились же на точное время, – нервничал Николай, поглядывая на публику, крутившуюся у стеклянной двери зала, – и капот еще теплый, совсем недавно приехал».

В голову, конечно же, приходили плохие мысли. События последних дней сами подталкивали к ним.

«А если… – начиналась каждая из них и заканчивалась неизменно повторяемым, как заклятие, – …с Карлом это не пройдет».

Изредка звонил краденый мобильник. Николай спокойно говорил: «Алло», а затем сообщал звонившему, что тот ошибся номером.

Когда терпению Бунина пришел конец и он уже изнемогал от неопределенности, появился Карл. Именно появился, а не пришел. Бунин просто увидел его рядом с машиной, когда на секунду отвернулся. Где он был до этого, с какой стороны приблизился, оставалось загадкой.

– Мандражируешь? – законный щелкнул ключом в замке дверцы. – Правильно делаешь, садись. Дочь мента цела осталась?

– С ней все в порядке. Ты следил, не привел ли я «хвост»?

– Не пришел ли «хвост» за тобой, – Карл скупо рассмеялся, – выкладывай.

Особо хвалиться было нечем, разве тем, что удалось выяснить, – люди Мальтинского сидят в офисе Малышева. Карл вертел в руке телефон, украденный Буниным у Петровича:

– Значит, он тебе за него три сотни предлагал?

– Думаю, заплатил бы и четыре.

– А ты не отдал?

– На хрен его послал.

– Ну и дурак, – Карл включил записную книжку телефона.

– Я оттуда все телефоны переписал, – похвастался Бунин, – подумал, если аккумулятор сядет, я в «память» уже не залезу.

– Уверен, что все?

– Все, что нашел. Все записаны под именами и погонялами.

– А тебе не пришло в голову, что по этой хреновене тебя вмиг вычислят?

Бунин почувствовал, как спина у него за одну секунду покрылась холодным потом.

– Если тебя еще не пасут, то только потому, что посчитали, что ты польстился на крутой мобильник. Не восприняли всерьез. Зря ты его не отдал за деньги. Тогда бы про тебя просто забыли. Выброси эту дрянь и больше не вспоминай о ней.

Бунин осторожно, как змею, держа перед собой двумя пальцами, понес телефон к урне, и в этот момент тот разразился трелью. Девушка и парень, стоявшие неподалеку, тут же повернули головы на звук. Николай смотрел на аппарат, и не знал, что делать. Выбрасывать телефон в такой момент было глупо. Он нажал кнопку:

– Алло.

– Еще не продал? – послышался насмешливый голос Петровича.

Бунин растерялся, но всего на несколько мгновений.

– Никто больше трех сотен за него давать не хочет, – сказал он, – поэтому я согласен вернуть за четыре.

– Слишком круто.

– Хочу компенсировать моральные издержки.

– Черт с тобой, приноси в офис, получишь свои деньги.

– Нет уж, место назначаю я…

* * *

Николай прохаживался по аллейке парка, в темноте следовало быть осторожным, того и гляди, подвернешь ногу на выбоине в старом раскрошившемся асфальте. Фонари почему-то освещали не столько дорожку, сколько газон, широкой полосой отделявший ее от высокой старомодной железной ограды с частыми прутьями. Людей в парке почти не было видно, лишь в темной глубине чувствовалось присутствие жизни. Слышались негромкий, незлобный мат, звон стекла. Старый парк, лишенный аттракционов и летних кафе, давал приют любителям недорогой выпивки под ночным небом.

Бунин успел узнать много поучительного из незамысловатой жизни москвичей, устроившихся распить бутылку-другую в парке. Молодой сантехник, работавший в домоуправлении, жаловался столяру на коллегу, за то, что тот сбивает ему расценки, соглашаясь ремонтировать краны за банальную бутылку.

– …алкаш долбаный, не понимает, что у меня сын на платном отделении учится. Каждая копейка на счету. Что я, жене бутылки вместо денег вечером принесу? Ему б только нажраться. Хрен с ним, наливай…

Самого сантехника и столяра Николай не видел, те уединились в зарослях и, судя по обильному мату, забыли, что сидят не в безлюдном лесу. Чуть подальше, у живописно разросшихся кустов шиповника, расположилась на двух пеньках пара любовников – худощавая длинноволосая брюнетка в брючном костюме и лысеющий толстяк. Между ними на газетке стояла бутылка неплохого вина, два одноразовых стаканчика и порция картофеля фри в пластиковой тарелке, купленная в киоске на стоянке. Казалось, что каждый из них только и ждет, когда выскажется собеседник, и тут же говорит о своем, наболевшем:

– А моя только и знает, что деньги из меня тянуть. Каждый день утром слышу: «Ты деньги мне оставил?» – последние слова мужчина проговорил высоким писклявым голосом, передразнивая «свою». – На что она, дура, их тратит?

По ту сторону ограды к тротуару подрулил джип. Петрович выбрался из-за руля и огляделся – в его глазах мелькнуло разочарование.

– Эй, – негромко позвал Бунин, подойдя к ограде вплотную.

– Конспиратор, блин, – зло осклабился Петрович.