Славянский котел

— Честный и хороший парень. Мы с тобой тоже не хотим работать против славян. И американцы не хотели бросать бомбы на Белград. И на Ирак они тоже не хотели бросать ракеты. Но весь вопрос в том и состоит, что есть на свете Америка, но нет американцев. И Франция пока ещё есть на свете, но давно уж нет во Франции французов. И вся старая Европа пожелтела и почернела — там тоже европейцы растворились в полчищах мигрантов и себя не узнают в зеркале. Держится пока русский народ, а вместе с ним и все наши братья–славяне. К управлению миром подбираются невидимки–глобалисты. Они теперь взялись за арабов и за нас, славян. На пути глобалистов возникли два народа: русские и арабы. Покончив с нами, они возьмутся за китайцев и индусов. Оставят лишь тех из них, кто будет трудиться на чёрных работах. Но это только планы. У нас свои планы и свои цели, нам для их выполнения нужны не только бомбы и ракеты, нам нужно новое оружие. «Розовое облако» и является таким оружием. Мы с тобой должны всё это разъяснить русскому парню. Нам важно зажечь «Розовое облако», а уж как его удержать в своих руках — это вопрос особый. Надеюсь, и его мы сумеем решить с помощью того же русского учёного. Как его фамилия?.. Ах, да — Простаков. Ишь ведь, фамилия какая! У них, у русских, много таких фамилий: Лаптев, Горшков, Телегин, Оглоблин, Грибов, Редькин — чёрт знает что! А этот Простаков. Но заметь: тут тебе и пословица подоспела: на всякого мудреца довольно простоты. Говорят, он молодой, этот твой Простаков?

— Почему мой?

— Там, на острове, все твои. Дядюшка Ян волю тебе дал большую. Любит он тебя до беспамятства. Да и как не любить тебя! Ты как солнышко красное: и светишь, и греешь. Против таких красавиц, как ты, у мужиков воли нет. Есть в нашей природе механизм какой–то: мы на женскую красоту, как корабль на маяк, идём. Ну, ладно. Скоро я на остров приеду, разберусь с вами. Ну, а этот — Простаков, как он? Хорош собой или так себе: как говорят в Закарпатье, не тэ, не сэ? А?..

Заглянул в глаза дочери: смутилась Дана, лёгким румянцем зашлась. Подошёл к ней, привлёк к себе головку, целовал волосы.

— Ладно, ладно. Если влюбишься, перечить не стану. Женишка–то, суженого с детства, вижу не приняла душой, а теперь–то уж… Мне президент Кеннеди рассказывал: он после повреждения на фронте позвоночника лет пять на ноги встать не мог. У него два сегмента заменили, а тут у Элла, как мне доложил профессор, третья часть позвоночника зашиблена. Боюсь, он и вовсе не встанет на ноги. Да… Не повезло парню. Доллары на счетах на пятый миллиард полезли, а судьба ножку подставила.

— Пап, я давно хотела у тебя спросить: зачем человеку так много денег?.. Тем более такому, как наш Элл?

— Что значит, такому? Чем Элл отличается от нас с тобой?

— Ну, разница, как я понимаю, между нами большая. У нас Родина есть, народ большой, — можно сказать, семья родная. Ты сам мне об этом говорил. И дедушка деньги на Русский остров даёт. Всё время спрашивает: много ли детей рожают славянские женщины? Стипендию на каждого ребёнка обещает давать. Пока не даёт, но обещает. Элл же одинок. Родители рано умерли, а Родины нет, и народа своего нет. Родился в Бразилии от смешанного брака: мать — черноокая мулатка, отец из Шотландии, но национальности своей не знал. В семье не любили говорить о родстве по крови; и каждого, кто затрагивал эту тему, считали человеком недобрым, опасным, старались держаться от него подальше. И Элл, потеряв своих родителей, почувствовал себя человеком одиноким. У него кроме меня, тебя и нашего дедушки никого нет. И если бы не большие деньги, не заводы и танкерный флот, которые достались ему по наследству, он бы возненавидел весь свет и легко мог бы стать человеком, промышлявшим каким–нибудь тёмным делом. Тяжёлым камнем лежит у него под сердцем вопрос: кому достанутся после смерти его капиталы?..

Губернатор откинулся на спинку кресла, смотрел на дочь испытующе. Старался понять, насколько дочь его, такая ещё молодая, и будто бы не очень серьёзная, — насколько она повзрослела с тех пор, как живёт на острове и трудится в химико- биологической лаборатории. Речь её о смысле денег ему нравилась, и он решил побольше внимания уделять дочери, растолковать ей многие процессы в их стране и в мире, которые, словно снежный ком с горы, валятся на их головы и грозят в ближайшие годы изменить весь мир, вносят коррективы и в их личную жизнь.

Сказал Драгане:

— Элл тебя любит. Как ты относишься к этому факту?

— А никак. Мне его любовь не мешает.

— Это так, но парень страдает, ждёт от тебя ответа.

— Он мне никаких вопросов не задавал. А если любовь доставляет ему страдания, это его проблемы. Но только не понимаю, как это любовь может доставлять страдания? Я мечтаю о любви, но она ко мне не приходит. А если бы пришла, я была бы счастлива. Любить кого–нибудь… Даже того, кто тебя не любит. Это ведь такое счастье! Так пишут в книгах. Да я и сама так понимаю.

На это отец сказал:

— Драгана! Мне не нравится твой стиль и твоя манера говорить со мной на такую важную тему.

— Почему, папа?