Славянский правитель Само и его «держава» (623-658)

Ближайшей в славянском мире типологической аналогией избрания среднеевропейскими славянами своим князем Само является «призвание» словенами и их союзниками (кривичами, мерей и чудью) в IX в. в качестве своего правителя варяга Рюрика. «И въсташа словене и кривици и меря и чюдь на варягы, и изгнаша я за море; и начаша владѣти сами собѣ и городы ставити. И въсташа сами на ся воеватъ, и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не бѣше в нихъ правды. И рѣша к себѣ: «Князя поищемъ, иже бы владѣлъ нами и рядилъ ны по праву». Идоша за море к варягомъ и ркоша: «Земля наша велика и обилна, а наряда у нас нѣту; да поидѣте к намъ княжить и владѣть нами». Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду. И сѣде старѣишии в Новѣгородѣ, бѣ имя ему Рюрикъ; а другыи сѣде на Бѣлѣозерѣ, Синеусъ; а третеи въ Изборьскѣ, имя ему Труворъ. И от тѣх варягъ, находникъ тѣхъ, прозвашася Русь, и от тѣх словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска. По двою же лѣту умре Синеусъ и брат его Труворъ, и прия власть единъ Рюрикъ, обою брату власть, и нача владѣти единъ»[155][156].

Появление Рюрика в землях словен, главенствовавших в северной восточнославянской политии, стало результатом определённого соглашения, «ряда», между ним и словенами, а также их союзниками (кривичами, мерей и чудью). Опираясь на находки древнейших пломб, которыми опечатывалась собранная дань, В.Л. Янин вполне реалистично, на наш взгляд, наметил некоторые важные моменты «ряда» между Рюриком и северной восточнославянской политией: «Княжеская власть в Новгородской земле утверждается как результат договора между местной племенной верхушкой и приглашённым князем. Договор, по-видимому, с самого начала ограничил княжескую власть в существенной сфере — организации государственных доходов»[157]; «Ограничение княжеской власти в столь важной области, как сбор государственных доходов и формирование государственного бюджета, восходит, скорее всего, к прецедентному договору с Рюриком, заключённому в момент его приглашения союзом северо-западных племён»[158].

Выходцу из иной земли потенциально было легче подняться над распрями разных славянских «градов» (или «родов» в ПВЛ[159]), ни один из которых не хотел уступать другому, и объединить их. Очевидно, что перед славянскими «племенами» Центральной Европы первой половины VII в. стояла аналогичная проблема (необходимость объединения в ситуации, когда никто не хочет быть в подчинённом положении), обострённая борьбой с аварским нашествием.

Само был храбрым воином и выдающимся политиком, заслужившим уважение и признание со стороны славян. Кем бы ни был Само по происхождению (этот вопрос просто не может быть однозначно разрешён), по своему политическому положению он был славянским князем, выполнявшим традиционные для славянских правителей общественнополезные функции: защита своей земли, суд, текущее административное управление, охрана безопасности торговых путей, строительство городов и крепостей, сбор дани с подвластных его славинии[160] племён, руководство религиозными церемониями и общественными пирами и т. д.

Демократические порядки предков чехов с народным избранием судей и вождей из числа наиболее достойных по своим качествам мужей описывает Козьма Пражский (ок. 1045–1125): «Если только среди племени или в составе рода оказывался кто-либо, обладающий лучшими нравами и более уважаемый за своё богатство, люди добровольно обращались к такому человеку без его вызова, без свидетельства с печатью и с полной свободой толковали о своих спорных делах и о тех обидах, которые им нанесены. Среди таких людей выделился некий человек, по имени Крок, его именем назван град, заросший теперь уже деревьями и расположенный в лесу, что близ деревни Збечно. Соплеменники считали этого человека совершенным. Он располагал большим имуществом, а при рассмотрении тяжб вёл себя рассудительно; к нему шёл народ не только из его собственного племени, но и со всей страны, подобно тому как к ульям слетаются пчёлы, так к нему стекался народ для разрешения своих тяжб»[161].

Избрав себе в князья пахаря Пшемысла, чехи обратились к нему с такими словами: «Госпожа наша Либуше и весь наш народ просят тебя прийти поскорей к нам и принять на себя княжение, которое предопределено тебе и твоим потомкам. Всё, что мы имеем, и мы сами в твоих руках. Мы избираем тебя князем, судьёй, правителем, защитником, тебя одного мы избираем своим господином»[162].