Славянский сокол

Здесь, на западной границе, стояла, разбросанная по большому участку, основная княжеская дружина в шестнадцать тысяч копий и пять тысяч стрельцов. Ждала переправы франков, но где будет сама переправа осуществляться, никто не знал, и потому перекрывать требовалось все возможные участки, и дружину растянув точно так же, как были растянуты посты разведчиков. Но воеводы держали между собой постоянную связь, чтобы иметь возможность быстро сконцентрировать силы там, где объявится враг. Благо, протяженность границы княжества не настолько велика, чтобы лишить их этой возможности. Облитые смолой поленья держались на вышках, рядом с постоянно зажженным факелом дежурил воин, чтобы по команде поджечь сигнальный костер, предупреждающий о беде. А пары наблюдателей, ждущие этого костра, глаз не смыкали, сменяя одна другую, чтобы не устали от ожидания глаза и не был пропущен сигнал. Стрельцы в каждой дружине были посажены на коней, чтобы в нужный момент сконцентрироваться и массированным обстрелом помешать переправе. Все это было продумано и подготовлено князем-воеводой, хотя сам Дражко хорошо знал – остановить переправу такой большой армии он со своими силами не в состоянии.

– Отправь к воеводам гонца. Пусть поспрашивает. Был ли дан? А ты собирай людей, сколько сможешь, и даже больше… Сейчас все понадобиться смогут… – Лют рассказал, что устроили в Рароге даны и бояре. – Меня Сфирка спешно отправил. Не знаю даже, чем там кончилось… Но Дражко приказал готовиться к большим событиям. Велел беречь Годослава и никого к нему не подпускать. Данов и бояр, если они с данами, бить нещадно и без разбора. А если и без данов будут, потеря не велика…

– А воеводы кто? – спросил в ответ Скурлата, словно Лют сам этого не знал. – Все, как один, сыны боярские… Поднимут они на отцов оружие?..

Лют пожал плечами:

– Все же предупреди об измене…

И погнал коня. Другие разведчики, отправленные с пращником, не отставали от него. Впрочем, дорога впереди осталась не длинная. Переправу уже было видно. На той стороне – Хаммабург.

В Хаммабурге, выведя коня на доски причала, Лют удивленно осмотрелся. А проехав вместе со своим маленьким отрядом в улицы, удивился еще больше. Он бывал здесь несколько раз, думал, что хорошо знает город, но сейчас с трудом, предварительно проплутав, нашел дом купца-ремесленника Олексы. Так изменился малолюдный прежде, захудалый городишко всего за несколько дней. Не слезая с коня, чтобы не терять драгоценное время, молодой разведчик стукнул ногой в дверь и грозно потребовал у отрока, приказчика лавки, что вышел на стук, хозяина на улицу. Олекса вышел. Выслушал молодого разведчика и развел руками.

– Утром Ставр пришел с приклеенной бородой, переоделся, забрал Барабаша и ушел. Я его больше не видел. Да, небось, в ристалище он. Там сегодня стрельцы соревнуются. Барабаш приз выиграть хочет. Ему франкский Карл самолично гору золота обещал. А что, он и выиграет…

– А ты что не пошел?

– После состязаний праздник в городе. Мое дело торговое. Готовиться след…

– Моих людей пристрой где-нибудь, – попросил Лют.

– Что им в доме делать. Да и негде… Пусть отправляются в берестяной сарай. Там все наши собираются.

– Вот и отправь! Объясни дорогу…

– А ты?..

– А я – искать Ставра или прямо к князю…

Лют стеганул коня нагайкой и погнал за город. Однако, кажется, было уже поздно – оживленные, возбужденные люди покинули берфруа, восторженно что-то обсуждая, размахивая руками и рассказывая друг другу то, что каждый и сам видел. Первый день турнира завершился, и все спешили в Хаммабург, чтобы продолжить веселье там. Прямо на кривые улицы из хозяйских дворов и построек, найдя место у стены каждого трактирчика или лавки, таровитые людишки еще утром выкатили бочки с пивом, вином и медом в предвкушении большого торгового дня и соответствующей такому дню наживы. Когда у людей праздник, они на зелье последние гроши потратят, забыв про голодных детей, оставшихся дома. Акробаты и жонглеры на городской площади спешно растягивали свои сцены-шатры и расстилали ковры для выступлений. Вымеряли шесты и протягивали между домами канаты ловкачи-канатоходцы. Пристроившись на ступенях чужого дома, настраивали струны на лютнях и виолах голиарды. Дудели сразу в несколько дудочек и кувыркались одновременно, не смущаясь жесткостью дороги, развеселые скоморохи. Всем хотелось и поживиться, и повеселиться, потому что такого большого праздника местные саксы и приезжие славяне в своей жизни не видели.

Скакать против толпы, идущей по дороге сильной, с безостановочным течением рекой, Лют возможности и даже смысла не увидел. Он вообще уже не увидел смысла в том, чтобы добираться до ристалища, а просто съехал с дороги и стал, не слезая с коня, рассматривать толпу. Ставра при его росте легко увидеть издалека. Но Ставр не показывался. Время терялось катастрофически. Разведчик, путая сакские, франкские и славянские слова, поинтересовался у верхом едущего рядом с дорогой купца, есть ли в город другие пути.