Славянский сокол

– Потому что переоделся ярл Райнульд, я думаю, чуть-чуть по иной причине. Денег ему не жалко, и он не самый нищий человек в своей стране. Каждую весну по восемь-десять драккаров в поход снаряжает. Он просто не желает, чтобы кто-то еще начал отыскивать маленького Олафа. А желающих найдется немало. Герцог Трафальбрасс и турнир бы забросил, и подлости всем другим перестал бы чинить, только чтобы принца заполучить. Молодец ты у меня, Барабаш, что вчера вечером так поторопился и купил мальчика с братом и воспитателем!

– Я?! – удивился стрелец.

– Ну, не я же… Откуда у меня такие деньги… Князь Годослав не забудет твоей услуги! Пойдем-ка в сторонку – с чужих глаз долой. Они возвращаются.

Барабаш и сам уже увидел, что ярл Райнульд Трюгвассен возвращается вместе с рыжебородым эстом-викингом. И, даже не слыша характерного звона, почему-то остался уверен, что серебро из карманов одного перекочевало в карманы другого, потому что эст заметно спешил, хотя и шествовал важно, уверенной поступью вечного моряка, презирающего землю под своими ногами только за то, что она не качается, как палуба на корме драккара[37].

Ставр, памятуя свою приметную внешность, согнулся, присев за углом с показным желанием отдохнуть от бродячей жизни, чтобы не привлечь внимание эста. Барабаш же вспомнил, что на него викинг внимания вчера почти не обращал, и не слишком боялся, что его узнают. На берфруа эст тоже не попал, потому что приплыл после окончания состязаний стрельцов. Но на всякий случай встал к прохожим спиной, словно разговаривал с сидящим на корточках Ставром.

– Теперь вот следить за ними… – Барабаш все же не обошелся без вздоха, предчувствуя дело, которым им предстоит заняться. – Бегай в поте лица…

– Нет, следить мы не будем.

– Потеряются. Я эстам не верю… Они глупые, пить не умеют…

Не вникнув в стрельцовскую логику, Ставр позволил себе не согласиться.

– Никуда они не денутся. Они сейчас наверняка пошли к дому грека-работорговца. А мы туда подойдем чуть позже, чтобы убедиться в своей правоте.

– И ничего не узнаем, – прокомментировал Барабаш.

– Все узнаем. А издали да через забор наблюдать за разговором я тоже смысла не вижу. Важнее другое. Грек был на состязании – потому сразу и потребовал с тебя приз. И теперь обязательно передаст Райнульду, кто купил его сына и племянника. Да и меня вслед за эстом подробно обрисует. Не подвел бы вот слуга…

– А ты думаешь, у Райнульда денег нет, чтобы со мной расплатиться? Ты же говорил, вроде…

– Денег у него хватит, чтобы с тобой десять раз расплатиться. Только он захочет сына и племянника получить прямо сейчас, сразу. И не от князя Годослава, а от нас.

– Ну и что? Чем это плохо? Он будет нам благодарен.

– Благодарность Райнульда Трюгвассена для меня и для тебя – осенний прошлогодний туман. Как дым улетучится, а толку от нее не будет. Частный вопрос, запомни, всегда есть не больше, чем частный вопрос. А если эта благодарность будет адресована князю Годославу, вопрос из частного перерастает в государственный. Пойдем… Надолго и нам не след от них отставать.

Город, как и день назад, мешал передвигаться в нужном направлении. Беспорядочность движения толпы создавала на узких кривых улочках непонятного свойства человеческие водовороты. Стоило попасть в любой из них, и он обязательно выносил тебя куда-нибудь к постоялому двору, к трактиру или просто к стоящим на улице бочкам с пивом или вином. Барабаш несколько раз пытался остановиться возле подобных мест, куда их раз за разом выносило. Но тут же замечал, что Ставр уже отошел далеко и удаляется стремительно, и старался догнать волхва, не успев утолить жажду. Несмотря на высокий рост, потерять человека в такой толкотне – пара пустяков.

На этот раз Ставр повел стрельца другой дорогой, более длинной, хотя город сам по себе был настолько невелик, что более длинная дорога все равно не могла бы быть длинной по-настоящему, если бы не приходилось преодолевать столпотворение. К городской стене они вышли в противоположной стороне, двинулись вдоль нее и остановились так, чтобы им были видны ворота двора работорговца. Стали ждать здесь, под навесом, рядом с маленьким трактирчиком, среди людей, рассевшихся за длинными столами с вместительными кружками. Конечно, не пустыми…

– В жизни такого вина не пивал! – сказал давно не умывавшийся смерд, чмокая беззубым ртом. – Потому, я думаю, и живут богатые богато, что такое вино каждый день пьют…

Барабаш, не задумываясь, сел за стол, и тут же трактирный слуга, парнишка с сизым от природы или от работы носом, поставил перед ним глиняную кружку.

– Я не просил… – не понял стрелец ситуацию.

– Брат Феофан всех угощает, – оскалился слуга. – Это его приз за победу в турнире, как лучшего рыцаря дубинки.

Объемный образ брата Феофана живо всплыл в воображении Барабаша.

– А где он сам?

– В трактире. Отдыхать от изнурительного поста изволит.