Славянское фэнтези

— Покажи! — Бессмертный едва сдерживался.

— Не так скоро! — отрезал Иннокентий. — Сперва отведи меня к Василисе, там и обменяемся: яйцо на принцессу.

Кощей смерил его задумчивым взглядом:

— Ну, пойдем, Иван, пойдем. А по дороге расскажи-ка мне, как оно хоть выглядит.

Иван… тьфу ты, Иннокентий тщательно описал свою добычу.

— Оно! — Кощей аж зарделся от удовольствия. — Оно самое! Ну, Иван, если не обманул ты меня — получишь и Василису, и… ну, и еще что-нибудь тебе дам, в придачу. Хочешь в колодце моем порыбачить, а? Сам ведь видел, какой там клев.

Тем временем они вошли в Кощеев дворец и по мраморной лестнице спустились к небольшой дверце, что вела в подвал. Точнее, в Подвал — здешние подземелья достойны были только заглавной буквы. Иннокентий мельком удивился, как это Бессмертный ходит здесь без карты и не плутает, — а тот уже и карту достал из кармана, вгляделся, кивнул сам себе и повел гостя в нужном направлении.

«Надеюсь, к Василисе».

Вопреки расхожему мнению, Кощей в Подвале определенно не чах над златом — да здесь и злата не было, одни хрустальные гробы! То есть это сперва Иннокентий решил, что гробы, а потом пригляделся внимательней и понял: витрины! А в них, на черном бархате, лежали птичьи яйца, сотни и тысячи разных яиц!

— Впечатля-а-эт? — снисходительно хмыкнул Кощей. — Уникальная коллекция ovum'ов, мечта любого дологофила! Что такое «овум»? Эх, Иван-Иван, нельзя же всю жизнь на печи сидеть, надо и в мир выбираться или хотя бы книжки читать! «Овум» означает по-заморски «яйцо», а «дологофилия» — страсть к собиранию яиц. Птичьих, — уточнил он на всякий случай. — И перед тобой, скажу без ложной скромности, одна из величайших коллекций, именно так. Вот смотри. Тут написано по-заморски, но я, чтоб тебе было понятней, стану использовать просторечные названия. Здесь — яйцо ивы, видишь, голубовато-белое, а просвечивает зеленым. Ива обитает в странах египетских, поедает змеев, имущих крыла…

— А я думал, ива — дерево такое, — встрял Иннокентий.

— Экий ты, Иван, ограниченный! Разве не может одно и то же названье для разных вещей использоваться, а? Слушай лучше да гляди, больше-то такого нигде и не увидишь! Тут вот — яйцо парадызеа, птицы безногой, длинной и страшенной, а глаз у нее за перьями и не видать даже. Летает быстро, а когда отдохнуть хочет — уцепится за дерево и отдыхает. Рядом яйцо асиды, эта известна тем, что забывает их в земле: закапывает и улетает. Так же и езгуля о детях своих не заботится, но яйца подкидывает в гнезда другим птицам, а потом, как те их высидят, забирает птенцов обратно в гнездо. А как зима наступает, езгуля соскребает с себя перья и влазит в яму или же дупло, там и зимует… Та-ак, это не очень интересно, можно пропустить… Ага, вот гляди: яйцо барнитлега, эти вообще-то не из яиц вылупляются, а из кусков сосновой коры, ежели их пропитать морской водой. Но иногда, в виде исключения… — Кощей повертел в воздухе рукой, дескать, все равно тебе, дураку, не понять. — Ну опять же баранока яйца, бажантов разных — ерунда! Ага, вот интересное: яйцо загоски злонравной.

— Чего-то оно на яйцо езгули похоже, — заметил Иннокентий, чтоб поддержать разговор.

Кощей отмахнулся:

— Это только для постороннего глаза похоже! Ну, вот еще яйцо супа, ломикоста, дремлиха… обычное дело. Ага, редкий экземплярчик: яйцо кокоши, едва раздобыл, и то цену пришлось немалую заплатить.

— У куриц такие же, — ляпнул, не подумав, Иннокентий.

— Похожи, конечно, — снисходительно кивнул Кощей. — А это птица любопытная, в воде живет — желвою кличут. Испускает из себя багровый пот, из него краску готовят. Такого яйца даже у Ча-Хлыка нет! Ну-с, — сказал он, останавливаясь у очередного стеклянного гроба, — а сюда, значит, ляжет твоя добыча.

— Сперва Василису покажи, — напомнил Иннокентий.

— Да вот же она! — Бессмертный прищелкнул пальцами, крышка гроба откинулась… под нею лежала, будто живая, Василиса.

«Не то чтобы прекрасная, — подумал Иннокентий, — но симпатичная, весьма. Главное, чтобы с ней за годы не случилось того же, что с медведем, зайцем да уткой».

— Давай яйцо и цалуй, — махнул рукой Кощей. — Всё по-честному, я свое слово держу!

Иван достал и отдал Бессмертному коробчонку с трофеем.

— Каков экземпляр-то, каков экземпляр! И-эх! — От переизбытка чувств Бессмертного едва карачун не хватил. — Уж теперь-то Ча-Хлык обзавидуется! — Он вытащил из кармана штыречек, пробил в яйце два отверстия на острие и с противоположной стороны. — А ну-тка, каково оно на вкус…

— Осторожней, там иго… — хотел было предупредить Иван, да поздно: Кощей, переменившись в лице, фыркал и сипел; потом уронил яйцо и сам рухнул на пол, бездыханный.

— Я всегда говорил, что собирательство — пагубная страсть и до добра не доведет, — заявил кот ученый. Он каким-то макаром нашел путь в Подвал и теперь оглядывал ряды стеклянных гробов, вздыхая: — Сколько еды перепорчено… Ну, — сказал он Иннокентию, — чего ждешь, счастливчик? Целуй ее. Или стесняешься? Так я отвернуться могу.