Славия. Рождение державы

- Только представьте себе, падре, в вашем приходе вдруг появилось восемьдесят семь грешниц, которые зачастили к вам замаливать грехи.

- Греховные слова и ересь, - сказал падре и поставил на столик опустошенный бокал.

- А потом появится восемьдесят семь новых прихожан, - взял графин и долил ему вина, - ну, половина новорожденных, как обычно, умрет. Но все равно, сколько останется, а?

- Все равно - ересь и греховные слова.

- А на каждого новорожденного ребенка я сделаю семье налоговое послабление. Вы же, когда они придут замаливать грехи, об этом самом послаблении не забудьте напомнить, пусть для церкви не жадничают. Всем выгода, не правда ли, падре.

- Х-м. Мне почему-то казалось, сын мой, что ты хотел свой феод продать. А теперь так беспокоишься о его развитии.

- Не знаю, продам или не продам, но хочется, чтобы он всегда был в хорошем состоянии.

Дотянув восьмой или девятый бокал, падре, еле удерживая в руках подарок - серебряную статуэтку Святого Себастьяна - в благостном настроении отправился домой.

Глава 4

Отделение этого древнего банка, который, правда, несколько раз менял свое название, существовало здесь безвыездно на протяжении четырехсот пятидесяти лет. Именно об этом гласила золоченая табличка, которая висела у входа еще тогда, в начале двадцать первого века. В истории этого банка был случай, когда в середине девятнадцатого века подвальная стена хранилища, подмытая сточными водами, завалилась внутрь такого же древнего ливневого канала. Но произошло все это в рабочее время, на глазах работников банка, поэтому деньги и ценные бумаги вкладчиков совершенно не пострадали. Это - общеизвестный факт.

В буклете, который попался мне тогда на глаза, имелась информация о трех модернизациях банка - с фотографиями суперсовременных сейфов-хранилищ и улыбающимися, симпатичными девочками-клерками.

Когда я только появился в этом мире, мои мысли о решении собственных финансовых вопросов почему-то ассоциировались именно с этим банком. Но тогда совершенно неожиданно проблема стартового капитала разрешилась с помощью подлючей пиратской рожи. Полученная сумма первоначальным запросам вполне удовлетворяла. Но с течением времени и развитием разных идей на реализацию текущих планов потребовались просто колоссальные средства.

По докладу мадам Марии, финансовое положение моего феода выглядело очень прилично. Кроме того, что в амбарах хранился двойной семенной фонд, в замок было свезено сельскохозяйственной продукции на три тысячи серебром, вдвое больше, чем обычно. После расчетов по обязательствам в моем распоряжении осталось товара не менее чем на две с половиной тысячи. И это не считая постоянных поступлений с новой мельницы, которая могла обеспечить доход до четырехсот пиастров в год. Для обычной дворянской семьи - это очень неплохо.

В моем же случае половина всего этого могло разве что обеспечить прокорм моей маленькой банды. Еще половина - должна была уйти на более-менее приличную одежду и сотню мягких башмаков. А еще хотелось пошить полсотни крепких ботинок да полсотни приличных ботфортов. Мои бойцы в походе должны выглядеть, как элитные войска кирасиров, не хуже, чем польские крылатые рыцари. Да еще нужны пять десятков строевых лошадей и десяток хороших тягловых, - это ж какие сумасшедшие деньги потребуются? Минимум четырнадцать тысяч. Еще обучение. На одних шкиперов уйдет шесть тысяч, да прибарахлить их всех, да на жизнь дать…

Так-то. Даже маленькая армия требует немаленьких затрат. Поэтому и ковырялся третий день в подземном ливнестоке, проходящем немного ниже подвальных стен домов, в том числе и здания моего любимого банка. Вероятней всего, он служил для того, чтобы в сезон дождей центр города не превратился в подобие Венеции.

Мне кажется, в эту подземную ветку с самого момента ее постройки не попадал ни один человек. Это и к лучшему, да и сам ее нашел, потому как знал, что она точно где-то здесь существует. Пришлось с самодельным респиратором на лице заходить через канализационный сброс от самого моря и поворачивать чуть ли не в каждую ветку, зато нашел целых два удобных, сухих выхода.

Работа эта - изнурительно тяжелая, забирала по восемнадцать часов в сутки, поэтому первые три дня здесь и ночевал. Не вылезал бы отсюда до окончания дела, но не рассчитал по срокам - кончились и еда, и вода. Но сегодня разобрал уже больше кубометра стены, и этой ночью надеялся войти в хранилище.

Сложнее всего было расшить окаменевший раствор и вытащить самый первый каменный блок, впрочем, сейчас тоже предположительно последний лицевой блок с той стороны освобождался от раствора очень неохотно. А работать нужно было тихо, молотометром не треснешь. И так все эти дни на стреме, хоть и подготовил два пути отхода, но нервы в напряжении. Колокольчики четырех настороженных сигналок ни разу не звякнули, поэтому надеялся, что здесь никто не ходит и никто меня не засечет.