Славик и Светик. Хроники катастрофы

– Хорошо. Если так, то, может, что-нибудь и получится, – согласился Разин.

– Игнорируете? – тоном обиженного ребёнка, у которого несправедливо отобрали игрушку, проворчал Казаков.

– Нет, Виктор, нет. Просто так надо. Не переживай, всё будет хорошо.

Не откладывая в долгий ящик, троица отправилась на сварочный стенд. Поначалу разговор с Костей не клеился. Но Алексей Иванович, которого Константин много раз видел в цехе, а значит, тот был своим, заводским, успокоил парня и попросил показать журнал с номером дефектного сварного шва, а также постараться припомнить все события того дня, когда производилась сварка этого шва. И тут Костя вспомнил, что у него в тот день закончился аргон в баллонах. Он сделал всё по инструкции: прекратил сварку, связался с отделом главного механика; баллоны подвезли очень быстро, так же быстро поменяли, и сварка продолжилась.

– А ты сразу включил дугу и начал варить, как только поменяли баллоны? – спросил его Вячеслав.

– Да, конечно, нам стоять ни к чему, у меня зарплата от метров зависит, – ответствовал румяный парень.

И тут у Вячеслава в голове всё сложилось. Всё стало ясно. И откуда появился оксид в шве, и почему там же образовалась плёнка в виде буквы «х». Он поторопился сказать большое спасибо Косте и буквально за рукав оттащил Разина в проход.

– Ты что, я ещё хотел его спросить, – вырывался Алексей из рук Богдашева.

– Не надо! Всё и так уже понятно, и не надо больше мучить замечательного парня Костю.

– Почему? – спросила Светлана. – И что тебе… мм… вам понятно? Мне, например, ничего не понятно.

Вячеслав уловил неожиданно вспыхнувший огонёк в глазах Разина, когда Света запнулась на обращении к нему. Нарочито громко Вячеслав произнёс:

– Объясняю вам, – кивнул он в сторону Светланы, – и тебе, Алексей. Всё просто. Поменяли баллоны, сварщик включил дугу и продолжил сварку, но в трубопроводе в течение короткого времени был воздух! Это потом он заместился аргоном. Вот вам и оксид. Никто же не продул трубопровод инертным газом. Внешне всё правильно, всё по инструкции, а на самом деле грубейшее нарушение технологии со страшными последствиями. И хорошо ещё, что бак разрушился на гидроиспытаниях. А если бы он их прошёл? А следует заметить, что вполне мог пройти. И тогда на старте, когда заработает турбонасосный агрегат двигателя, может произойти катастрофа. Вот так, товарищи. Похоже, что эту загадку мы разгадали, осталось доложить начальству.

Светлана восхищёнными глазами смотрела на Вячеслава, что опять же не укрылось от бдительного взгляда Разина, но он только вздохнул и изрёк:

– Надо писать заключение.

13

День клонился к вечеру. В огромном директорском кабинете собралась вся комиссия и оба директора – Иващенко и Соловьёв. Докладывал Богдашев. После его сообщения в кабинете повисла гнетущая тишина, она давила на уши до звона, ощущалась в воздухе. Вячеслав почему-то вспомнил ДК в родной Бауманке и соло на барабанах, которое исполнял студент-дипломник с факультета машиностроения. Вот бы его сейчас сюда.

Пауза после доклада тянулась несколько минут. Первым её нарушил Семён Александрович:

– М-да! Оксид, значит, в шве. Икс-дефект, чтоб ему… Давайте подумаем, что мы будем докладывать наверх. Или уже всё доложили? – Иващенко выразительно посмотрел на Светлану Николаевну.

– Зря вы так, Семён Александрович, – отозвалась Светлана. – Не надо считать меня засланной стукачкой. Во-первых, Военно-промышленная комиссия заинтересована в том, чтобы была изготовлена ракета, чтобы завод занимался своим делом, а не разводил интриги. Во-вторых, если вдруг увидят повод вмешаться, это только повредит делу. Мы же разобрались с ситуацией, и нечего сюда допускать дилетантов. А в-третьих, я не намерена вмешиваться в политику завода, по крайней мере в данном случае. Вы располагаете кадрами высочайшей квалификации, которым многое по плечу, и я спокойна и за завод, и за программу. Вот об этом я доложу с удовольствием.

– Семён, позиция ясна, – заговорил Соловьёв. – Мы можем спокойно решить, что давать наверх, какие мероприятия по исправлению ситуации проводить, и срочно возобновлять производство.

– Согласен, Анатолий Панкратович, поэтому предлагаю, – сказал Иващенко, – про оксид нигде не упоминать, дать информацию только про икс-дефект: мол, обнаружили новый вид дефекта и научились с ним бороться. Срочно надо доработать сварочный стенд так, чтобы после смены баллонов нельзя было бы включить дугу без продувки трубопровода. И вас попрошу, Светлана Николаевна, сообщить наверх, что мы возобновляем производство. Обоснуете такое решение. Ещё. Богдашев, Архипова, Казаков остаются здесь ещё на пару дней, проследят за налаживанием производства. А Алексей Иванович продолжит заниматься своим делом.

– Принято, Семён Александрович, так и сделаем, – подвёл итог Соловьёв. – Да, товарищи, у меня в приёмной уже несколько часов сидит этот, как его, изобретатель. Нехорошо получилось. Мало того, что обругали человека, так ещё и так называемое изобретение утащили куда-то и ничего ему не сказали. Что делать-то будем с ним? Это твой протеже, Семён, ты и решай.