slavjsja_temnaja_vlastiteljnica

Ещё б ей не быть уверенной. Инь закусила губу. Казавшаяся секунду назад простым куском кости колотушка в руках соперницы вспыхнула шаманским пламенем, а зубы щекастого монстра замерли в опасной близости от лица, с трудом сдерживаемые её руками.

На уроках истории государств Мастер Энтон рассказывал, что когда Астралор лишь зарождался в качестве непризнанной столицы Континента, тогдашний император очень большое значение уделял работе с населением. Столица должна была стать величайшим светлым городом, домом, где в мире смогут жить все народы, некогда населявшие Мир. На каждой улице располагались крытые палатки, в которых старейшие из эльфов, смерив гордыню и облачившись в мантии младших жрецов, помогали всем желающим приобщиться к свету, излить душу, избавится от тревог и агрессии.

Однако, по мнению Жозефины гораздо проще избавится от агрессии, когда в тебе больше тонны веса, а твои челюсти способны без труда перекусить молодое дерево. Плато Стикса принадлежала ей, а ещё жизни сотен ненавистных параракчан, совсем недавно гонявших её словно лису во время облавы. Теперь она могла делать с ними всё, что пожелает. Кинжально острые зубы рвали кольчуги, раскалывали панцири и щиты, наполняя пасть ощущениями столь дикими и вожделенными, что на какой-то момент душевная боль отступила, наполняя тело Древнего злорадной яростью. Массовые убийства – великий лекарь ран душевных. С каким наслаждением совсем недавно она наблюдала за смертью Торвальд от рук своего незабываемого повелителя. Если до этого момента в душе герцогини и были какие-либо сомнения в Князе, теперь они развеялись как дым. Осталась лишь досада. Раскаяние в собственной небрежности, в беспомощности и глупости, из-за которых погиб любимый Жан, а она лишилась расположения Всетемнейшего. И пускай с каждым перекушенным, разорванным когтями параракским воином она чувствовала себя лучше, ненависть, подпитываемая проклятием Вафлза не думала затухать. В какой-то момент преображённая женщина замерла на месте и немедленно получила булавой по задней лапе. Лягнула наглеца. Ноздри усиленно втягивали запахи боя. Из пасти вырвался восторженный рык.

Они!

У герцогини было немного друзей, врагов же не было вовсе. Но были на Континенте три человека, к которым она испытывала резкую антипатию. Их запахи, бледные, с примесью страха и отчаяния, тянулись прямо в раздувающиеся ноздри, призывая сквозь нестройные ряды дерущихся, ведя навстречу мести.

Меч Шульца судорожно мелькал, отражая удары неумелые, но гораздо более сильные, чем юноша мог выдержать. Всё катилось к чертям, и молодой Хайниц давно бы дал стрекача, если бы не одно «но». Даже он, не отличавшийся отвагой и не верящий в чудеса, понимал, что бегство равносильно смерти. Ликантропы бегают быстрее людей, да и нюх у них отличный, поэтому отступление для параракской армии тождественно самоубийству. Оставалось сражаться, стиснув зубы, из последних сил отбиваясь от здоровенного мужика, который имей хоть небольшие знания в фехтовальном искусстве, давно бы размазал молодого солдата по плато.

Боевой топорик северянина вновь обрушился на лучника сверху, скользнув по кольчужному рукаву. Стальные кольца устояли, а вот отбитое плечо теперь не скоро вернётся в норму. Только варвар не остановился. Описав круг, топор снова устремился к парню, на этот раз по диагонали и снова сверху.

Да когда же остановится эта ветряная мельница?!

Мельница остановилась буквально через секунду, когда в её бок вонзился обломок штандарта. Вонзился, обернулся, немного поворочался, а затем покинул уютную бочину, захватив с собой на память длинную гирлянду кишок.

- Я думал, ты давно смылся, шкет, – прокричал знаменосец без знамени.

- А я думал, тебя давно прикончили, – отозвался Шульц, борясь с одышкой. – Лея?

- Жива-живёхонька, она недалеко. Давай к ней, пока ещё чего не случилось.

Увы, война в своей основе является крайне насыщенным событиями периодом в жизни огромного множества людей. В любой момент здесь может произойти что угодно. Случайный выстрел, случайный удар мечом, тебя может сжечь огненный шар, растоптать мулмак или может отбросить в сторону гигантский чёрный зверь.

Шульц и глазом не успел моргнуть, как на месте долговязого почти что друга возвысился пышущий злобой наследник Вафлза. Монстр скалил свои страшные зубы, хотя юноше очень хотелось верить, что в этом поведении нет ничего угрожающего, а зубки зверя просто не помещаются у того во рту.

Зубы. Ха-ха-ха...

Он вспомнил. Дрожа словно осиновый лист в руках больного тремором старика, Хайниц оттянул ворот кольчуги, вытягивая нитку с нанизанными на неё зубами.

- Это ведь твоё? – заикаясь проговорил лучник. – Можешь забрать, мне больше не нужно.

Ожерелье из зубов от чистого сердца было предложено их бывшей обладательнице, но та не оценила красоты жеста. Один удар лапы, и от Шульца Хайница осталось только мокрое место.

Стрела просвистела в воздухе, впиваясь в бок и разнося по телу ненавистную боль. Древний мотнул головой. Глаза очень быстро нашли источник драгоценного металла, а лапы не менее быстро доставили её к нему.