Славные парни по-русски. Нерассказанная история. Книга 1

Перестрелка в Бутово ознаменовала для нас начало новой эры. Эры, в которой решающее слово было за оружием. До этого мы вполне обходились авторитетом «старших», а в крайнем случае, если уж дело доходило до стрелки или разборок – массовостью, кулаками и битами.

Теперь всё стало иначе. Смерть Тараса поставила «сильвестровских» (да и «измайловских») перед выбором: либо взяться за оружие и, отстаивая право на существование группировки, укрепляя её престиж, убивать, либо слиться и никогда больше не играть в гангстеров, уйти, как говорили у нас в армии, в народное хозяйство.

Впрочем, ни мне, ни Культику никакого выбора делать не пришлось. Для нас всё было очевидно. Мы чётко знали, что должны, обязаны отомстить за Тараса, за «сильвестровского», за нашего. И уничтожить Геру и Сухого. Уничтожить физически.

По правде говоря, иное нам и в голову не приходило.

Мы не убивали раньше и не участвовали в реальных боевых действиях (да и кто вообще имел такой опыт? Разве что ветераны-«афганцы»), но мы умели обращаться с оружием и готовы были воевать. Мы хотели воевать.

Думаю, что тогда эта безрассудная решительность, готовность взяться за оружие и вступить в войну сильно подняла наш рейтинг в глазах Сергея Ивановича, искренне переживавшего смерть Тараса.

Как и позже, после освобождения, наша с Культиком личная преданность ему и всё та же готовность по его приказу ввязаться в любой конфликт, пойти на обострение и, при необходимости, убивать противников, сделали нас его опорой, ближайшими соратниками.

Похоронив Тараса, мы, как говорили в «Крёстном отце», «залегли на матрасы», то есть вступили в войну, развязанную Герой.

Встречаться в магазине у Дурака перестали, опасаясь, что Гера может устроить там засаду. Теперь для встреч использовали офис Юры Самосвала в Малом Кисловском переулке или собирались у нас в ресторане «Радуга».

На время боевых действий Борода, Дима Надеев, Юра Широков, Миша Шульц, Лёня Петрик, Толя Роксман поселились на Рублёво-Успенском шоссе в доме Славика Маленького, расположенном в дачном посёлке «Сосны», некогда принадлежавшем Совету Министров СССР, создав там что-то вроде нашего главного штаба.

Мы с Серёгой Ананьевским, Антон Малевский и его люди практически ежедневно приезжали туда на «военный совет», а порой и оставались там ночевать.

Ситуацию с Герой и Сухим Борода использовал как некий политический, если так можно выразиться, рычаг, пытаясь объединить московские ОПГ в некую «антигеровскую» коалицию, которую бы сам и возглавил.

Конечно, после того, что произошло в Северном Бутово, вряд ли кто-то стал бы открыто поддерживать Геру, но и идти на прямой конфликт с таким дерзким обморозком, тем более из-за чужих проблем, тоже никто не спешил.

Встречаясь с лидерами других группировок и бригад, Борода призывал их объединиться против беспредельщиков.

«Солнцевские» и «кемеровские», давние друзья Сильвестра, хорошо знавшие и уважавшие Тараса, были готовы принять участие в охоте на Геру и Сухого и отомстить им за смерть нашего близкого.

Однако большинство, хотя и уверяли нас в своей дружбе, предпочитали, ссылаясь на большую занятость и всякие неурядицы, не ввязываться в чужую войнушку и предлагали помочь благому делу деньгами, оружием, машинами. Мы не отказывались, брали всё.

Наш арсенал значительно пополнился. Причём попадались замечательные образцы отечественного и иностранного вооружения, достойные Музея Вооружённых Сил. Пулемёты МГ-34 и Дегтярёва, правда, без боеприпасов, автоматы МП-40 и ППШ-41, пистолеты «Парабеллум» и «Вальтер П38».

Были и такие, кто двурушничал. До нас доходили слухи, что балашихинский Фрол, несмотря на наш с ним уговор, встречался с Герой и Сухим, не поставив нас в известность, и даже подогнал им «девятку». А Расписной, у которого с Герой и Сухим были давние отношения, втихаря подкидывал им деньжат.

Гангстерская война отличается от войн Отечественных и даже войн гражданских, смысл которых в уничтожении живой силы и техники противника, тем, что главная её цель – это ликвидация лидеров враждебной группировки. Точечный удар. Хотя часто вместе с лидером попадают под раздачу и рядовые члены бригад («солдаты», «пехота»), телохранители, преграждающие путь к достижению этой цели, а порой, к сожалению, члены семьи, коммерсанты и вовсе посторонние люди, оказавшиеся рядом.

Пока Лучок перетряхивал всё Подмосковье от Подольска до Балашихи, мы в поисках Геры и Сухого рыскали по Москве и окраинам. Злые, вооружённые и готовые в любой момент открыть огонь.

В то время, впрочем, как и в последующие годы, самым популярным оружием у нас был автомат Калашникова (во всех его модификациях). Носили мы их обычно в чехлах для теннисных ракеток. Понятно, что в случае обыска или досмотра автомобиля такая «маскировка» вряд ли поможет, но для того, чтобы не привлекать лишнего внимания, вполне годилась.

К тому же из такого чехла автомат можно было быстро достать и подготовить к стрельбе.