Славные времена (СИ)

— Ваша контрабанда мне по…, — коротко сказал я. — Ты мне мои вещи подай, а на все остальное я положу с пробором. А его в…. ты сам трахай, мне такие крабята без надобности.

На флотской службе я приобрел род красноречия, который хорошо помогал добиться понимания у собеседников — иной раз получше, чем старые кавалерийские выражения, которые тоже неплохо работали. Староста сразу оживился, почувствовав своего человека. Настоящий моряк не любит пиратов, но не обращает внимания на контрабанду — таковы традиции морской жизни, даже у военных моряков.

— Сейчас пару ребят охотников пошлю за ним, пока вещи не попрятал. Он упрямый, гаденыш, пятки жечь надо, чтобы сказал.

— Надо будет — и пятки пожжем, — продемонстрировал я плохое настроение.

— А я жженное лучше ем, — невинно добавила Альта, закидывая ногу на ногу.

Староста глянул на нее и сказал убедительным тоном:

— Не беспокойтесь госпожа, сейчас мои его притащат. Не желаете ли вина?

— Желаю, — ответила Альта. — Наше вино украли.

Староста бодро достал бутылку вина и два чистых стеклянных фужера. "Неплохо живут у нас контрабандисты" — удовлетворенно подумал я, принимая фужер с вином. Альта попробовала напиток и сказала удивленно:

— А вино ничего себе.

Пользуясь тем, что староста выскочил за дверь, по всей видимости, организовать засаду на воришку, я ответил:

— Контрабанда. Кое-что остается и ему.

Действительно, мы пили контрабандное вино из Зарента, стоившее ползолотого за бутылку в столице. Жена старосты поставила на стол тарелки с нарезанными копченым языком, ветчиной и копченым сыром.

— У вас все копченое? — с некоторым удивлением спросила Альта.

Хозяйка не успела ответить, как я вмешался в разговор, подхватывая рукой кусок ветчины:

— Южнее столицы всегда селились потомственные мореходы, у них копченое в фаворе.

Хозяйка благодарно улыбнулась мне и, ничего не говоря, искоса глянула зрачком в зрачок. Это было знакомо. Так или сыщики и воры узнавали, "читали" друг друга, или моряки опознавали своего. "Морячка" — подумал я и посмотрел на руки хозяйки. На них слабо виднелись маленькие шрамы от рыбацкой бечевы и сетей, и следы иглы для шитья парусов. Совсем как руки рыбачки, моей старой пассии, подумал я. Хозяйка спрятала руки под фартуком и снова улыбнулась, уже как своему — она узнала во мне моряка. Наверно, тоже ходит на лодке за товаром, подумал я, пробуя превосходное вино.

Мы закусывали уже некоторое время, и уговорили почти всю бутылку, когда на крыльце раздался шум и вошел староста. За ним двое крепких парней втащили в комнату подростка в мокрой одежде. В парных не было ничего примечательного, кроме походки: они ходили не как рыбаки или матросы, а осторожно, как охотники. За ними молодой рыбак, шагая враскачку, внес наши сумку и сеть с одеялом, свернутые в рулон. Сбоку к сети была крепко привязана летательная маска.

— Прихватили мы его, — сказал староста, радуясь, что неприятности кончаются. — Домой к себе нес.

Я внимательно рассматривал подростка, допивая вино. Он казался низкорослым, но крепким парнем, с побитым шрамами лицом. Мальчишка упрямо смотрел на нас, не спеша признаваться.

— Сукин ты кот, спер мою летательную маску, и еще смотришь прямо, как будто она твоя, — лениво сказал я.

— А вот и моя, господин, — решительно ответил воришка. — Почто своим объявляете?

— Ты, может, в этой маске и на драконе летаешь? — с интересом осведомился я.

— С драконами незнаком, господин, — коротко сказал воришка. Очевидно, раньше эта тактика отрицания давала ему возможность легко, небольшими побоями, отделаться от неприятностей.

— Сейчас познакомишься, — сказал я, кивая на Альту. — Вот она — дракон, а ты у нее одежду с берега украл, дубина.

— Да какой она дракон… — начал подросток, и вдруг замолчал, глянув в драконьи глаза с вертикальными зрачками.

— А вот такой, что сейчас она тебя съест за оскорбление, — небрежно сказал я. — И у меня ты одежду унес, а я граф и маг. Ну что с тобой за это сделать?

Мальчишка наконец понял, в какой переплет попал, и вся наглость его покинула. Он стал такого же цвета, как стена дома старосты, отбеленная мелом.

— Что ему отрубим за воровство: обе руки или обе ноги? — шутейным голосом сказал я. Альта смотрела на него прямо, не отрывая взгляда, так что он начал зеленеть от страха.

Староста не подкачал и не стал выдавать своего человека. Но он отлично понимал, что с драконом лучше не шутить, и выбрал обходной путь.

— Господин граф, он же сирота, ребенок… Может, мы просто выдерем плетью? Двадцать ударов при вас отсчитаем, потом с луну дома полежит, оклемается…

— Растишь будущего преступника, да еще дурака, — сказал я. — Ты куда драконью сеть тащил, идиот? И маска моя на… тебе нужна?! — обратился я к воришке. — Ты знаешь, кретин, что больше такой нет на всем континенте? Ты представляешь, сколько она стоит?! Ты кому ее продать хотел, болван деревянный? Краб безмозглый, медузожуй!

Я, конечно, в воспитательных целях перегибал палку: ничего особенно уникального в маске не было, кроме мной же зачарованных от разбития и запотевания стекол. Но мальчишка уже трясся вовсю.