Славный дождливый день

«Вот с кем бы сыграть на Лебедку и Компостера», — мелькнула мысль, но Профессор с негодованием погасил ее.

А вслух строго сказал:

— Бумажки убери. И гони полтинник.

Они поставили на рыжего, и Профессор повел паренька на лестницу. Отсюда, с двадцатой ступеньки, он уже в течение многих лет следил за ходом заезда. Тут толкали локтями в бок, наступали на ноги, но Профессор терпел, потому что первый ипподромный выигрыш когда-то застал его на этом самом месте и будто бы навсегда пригвоздил к двадцатой ступеньке. А традиции на Бегах считались фундаментом, на котором воздвигался успех. Профессор это знал и радовался, что ему еще повезло. Другим приходилось ждать на скользких перилах, от начала заезда до его конца.

Рыжий жеребец прибежал только четвертым, принеся Профессору привычное чувство проигрыша. А паренек вздохнул с облегчением. Он готовился к светопреставлению, к тому, что рухнут трибуны и померкнет белый свет. А тут и всего-то… Жив, здоров.

— Вот оно что. Вот она какая, значит, механика, — задумчиво произнес паренек и широко улыбнулся. — Ну, а теперь я сумею и сам. Спасибо за ученье, дядя!

Паренек выгреб из кармана десятки и направился в кассовый зал.

— Погоди. Шел бы ты домой, а? — предложил ему Профессор неожиданно для себя.

— А мне здесь нравится, я играть желаю, — ответил паренек, тоже удивляясь совету Профессора, и удалился в зал.

Тем временем заиграла музыка и на дорожке появились участники восьмого заезда. Взгляд Профессора сам, помимо его воли, потянулся к низкорослой вороной лошадке, обозначенной цифрой шесть. Это и была Лебедка.

Профессор отвел глаза. «Кляча, ей богу, кляча», — сказал он себе. Но некий плюгавенький старикашка набрал побольше воздуха в слабую грудь, потратив на это две-три минуты, и сказал веселясь:

— Эй, Профессор! А ты поставь на Лебедку. Возьми и поставь. А то и с Компостером вместе.

И поделом было вредному старикашке: он едва не задохнулся, истратив весь жалкий запас кислорода. Но своего-то он достиг, старый шут. Уж на что каждый был занят своим, так нет же — все вокруг засмеялись.

— А что Лебедка и Компостер? Ничего себе жеребята, — сказал Профессор, защищаясь, как будто уже в самом деле поставил на них.

— Тогда почему бы вам их не сыграть? Банк сорвете а-афигеннейший! На всю тотошку один билет! — спросил молодой, но уже лысый остряк и подмигнул окружающим.

— Еще бы, такая комбинация получается раз в сто лет, — добавил кто-то, стоявший за спиной.

«А ведь и правда, — спохватился Профессор. — Потом все равно нечего будет ждать».

Они растревожили беса, которого он уже было унял, раскочегарили его. Профессор решительно направился в кассовый зал и, протянув в окошко последний рубль, твердо, но так, чтобы не слышали лишние, произнес:

— Шесть — девять!

Нет, он уже не боялся насмешек. Он опасался, как бы какой соглядатай, подсмотрев его комбинацию, тоже не доставил на Лебедку и Компостера.

Но, слава богу, кажется, никто не заметил, никто не шушукался, показывая на него странными глазами. Его ставка не вызвала на бегах нежелательной бури.

Стартовая «Волга» снова расправила крылья и поползла по дорожке, таща за собой вытянувшихся в линию лошадей. И тут Профессор молниеносно прошел через несколько стадий волнения. Точно его окунули в прорубь, выхватили вон и мигом сунули в котел с крутым кипятком. А затем он напрягся до ощущения, будто его кожу натянули на каркас.

Но едва отзвонил стартовый колокол, повод для волнений исчез. Все тотчас стало на свое место: вперед ушли фавориты, а Лебедка потащилась в хвосте, там, где ей и надлежало быть. Она вела свое скромное соревнование за предпоследнее место с Калькой, а табунок резвачей отдалялся все дальше и дальше, отрываясь. Профессор с безразличным видом следил за бегом, как будто не он играл в заезде, а кто-то другой.

Он даже почувствовал облегчение оттого, что все так быстро, так безболезненно оказалось позади. И Профессор с тайным злорадством оглядел стоявших вокруг людей. Им никогда и не узнать, что в его кармане лежит безумный билет «шесть — девять». Уж тут бы они посмеялись.

А заезд шел своим чередом. Пройдя треть круга, Лебедка прочно устроилась на предпоследнем месте. Для нее это был крупный успех. Он придал ей немного силенок, она осмелела и припустила вслед за остальными. Очевидно, сказав себе по-лошадиному: «Эх, где наша не пропадала!»

И вдруг Профессор обнаружил непостижимое: промежуток между мордой Лебедки и крупами ушедших вперед лошадей стал медленно сокращаться. Вначале он не заметил этого, настолько трудно удавался Лебедке каждый метр. А уж дальше произошло совсем смешное: за четверть круга до финишного столба Лебедка все-таки достала маячившие перед ней спины наездников, влезла в эту катящуюся массу из людских и лошадиных тел, и Профессор потерял из вида и Лебедку, и зеленый камзол наездника.