Славный дождливый день

Потом от этой кучи отделился прославленный серый Печенег. Он высоко и легко вскидывал ноги, свои коленчатые валы. Он был нацелен на финишный столб стрелой. И ипподром закричал, приветствуя свою победу и победу любимца. И тут что-то вышло из строя в этой точно отрегулированной живой машине, — Печенег заскакал, высоко подбрасывая передние ноги. Сидевший истуканом наездник всполошился и потянул вожжи на себя, придерживая лошадь. Конфуз с фаворитом взбодрил отставших. Жеребцы и кобылы кинулись к финишному столбу, но, поравнявшись с Печенегом, не устояли перед стадным чувством и тоже заскакали, запрыгали. Всполошенные наездники задергали вожжами, и на подступах к финишу началась несусветная неразбериха. Из этой кутерьмы вынырнула вороная лошадка и как ни в чем не бывало затрусила к столбу. Печенег и его свита пришли в себя и кинулись следом, наездники заработали хлыстами по конячьим спинам, точно выколачивали пыль, но предприимчивая лошаденка уже прошмыгнула за финишный столб.

Над публикой поднялся обиженный свист. Он полетел из края в край и вдруг разом упал, как-то озадаченно. И вместе со всеми Профессор сообразил, что номер победительницы принадлежит Лебедке.

— Вы, разумеется, поговорили, а не сыграли, — сказал Профессору побледневший старик.

— Почему же? Я поставил, — небрежно ответил Профессор.

У Профессора было такое ощущение, будто его неожиданно вознесли куда-то наверх. Он нервно хихикал и никак не мог остановиться, что-то инородное билось в нем, словно курица крыльями, и покудахтывало. А те, кто недавно потешался, обступили его кольцом.

— Ай да Профессор, — сказал кто-то озадаченно.

— На этот раз он что-то знает, — произнес другой.

Один человек задрал голову к верхней галерее и крикнул:

— Иван! Слышь? Тут один поставил на Лебедку!

Пришел Трофимов со своим пузатым портфелем, внимательно посмотрел на Профессора, точно проверял себя, потом покачал головой и сказал:

— Это случайность. Чистая случайность.

— Интересно, с кем он связал в девятом? — произнесли за спиной Профессора.

Он стал вдруг маленькой точкой, в которой сошлось всеобщее внимание. Осью, вокруг которой заходило ходуном все живое. При каждом его движении в ту же сторону подавалось все окружающее, надеясь узнать, кого он ждет в девятом заезде.

Да, теперь он достоверно знал: в девятом придет Компостер. Это было решенное дело. Судьба начала твердо гнуть свое, а ей, если она захочет, все по плечу. И он никому ни гу-гу, боялся вспугнуть Удачу. Хотя был соблазн похвастать, чтобы все поняли, что он не тот, за кого его принимали.

Профессор с любопытством следил за собой, как бы со стороны, как бы за новым человеком. Будто и вправду исчез тот, прежний Профессор, и вместо него родился другой, удачливый и сильный. Жаль, не было здесь ни соседей с Соломоновной во главе, ни завлаба с молодым ученым. То-то бы они посмотрели на него, то-то бы подивились ему! Вот уж, право, Профессор!

Из-за крыш нефтяного городка приползла угрюмая туча, и стало темно, точно ипподром накрыли кепкой. Но у Профессора был острый и цепкий глаз. Он видел четко и номер Компостера на его попоне, и крепкий выбритый подбородок наездника под малиновым шлемом. Шлем был похож на половину пасхального яйца.

Профессору казалось, что разминка перед началом заезда уже затянулась, что время почему-то убавило ход, и он корил себя за нетерпение. Поторапливать время было нехорошо, это смахивало на жадность.

Между тем все шло по заведенному порядку. Прокатив вдоль трибун, наездники разъехались в разные стороны и начали разминать лошадей. И каждый норовил блеснуть своей подопечной. И лошади смотрелись молодцами, кусали удила и стригли воздух острыми ушами. Только Компостер апатично мотал головой, роняя навоз на мягкую дорожку. И не было в нем игривости и азарта. А хозяин его в бордовом камзоле поглядывал по сторонам из своей коляски с таким видом, словно ему на все плевать.

Но сегодня рушились законы и логика. Профессор представил, какой поднимется переполох, когда это пугало оставит всех с носом, и лукаво взглянул на своих соседей.

Заезд начался будто по его указке. Наездник в бордовом камзоле поднял хлыст и на первых метрах выбил всю дурь из Компостера. Тот, как ошарашенный, пролетел сквозь ораву лошадей, обогнул поле ипподрома и выскочил первым на противоположную сторону круга.

«Что там приемник? Дешевка! Куплю я Петьке магнитофон, — сказал себе Профессор. — А Кате и кофту еще. И цветной телевизор куплю. Говорят, хоккей в в цветном — дело совсем другое». И тут же передумал: «Ничего, и приемник сойдет. Петька и приемнику рад будет. И Катя поработает еще. И я сюда похожу. Раз Удача идет, пользоваться надо. Удача неблагодарных не любит». И сразу же снова передумал, вернулся к магнитофону и кофте, а затем передумал в четвертый раз. Мучился: боролись в нем разные точки зрения. А заезд между тем шел своим чередом.