Славный город Беллуно

Шнобель слегка утратил свой пыл – от части из-за того, что всю накопившуюся энергию он успел выплеснуть, спускаясь по заледенелому туннелю, а от части из-за острого ощущения рядом с собой человеческих останков. Элиза, изначально – не смотря на первую за долгое время встречу с дедом – не пылавшая радостными чувствами от сковавшей ее тревоги происходящего, заколебалась еще сильнее. Они вместе прошли надпись, все так же грузно возвышающееся послание, оставленное Де Тюри и следуя за дымным запахом череды масляных ламп, кружащиеся в вальсе с винтовой лестницей вошли в Оссуарий. По задумке мастера, черепа высокородных жителей Долины, погибших во время Великой войны должны занимать отдельное – на каменных полках, выбитых в стенах – место. Благодаря слабому огню, исходившему от масляных ламп, по сторонам мягко прорисовывались очертания некогда красивых, умных и веселых людей, наверняка не возражавших об очередном пире. Все они были героями, защитниками, хорошими людьми и настоящими храбрецами, в свое время жившими во благо Долины Осени. Черепа смиренно стояли, ожидая, пока время не распылит их, с каждым годом все менее походя на некогда былое величие. Время стирает углы. Единственный хладнокровный убийца. Ветер. Закрытая дверь.

Остальным, менее благородным погибшим Де Тюри смог также придать особый смысл – их черепа и кости стали раскладывать в виде узоров, аккуратных рядов и крестов, создавая самые настоящие нагромождения костей, ведь судьбы всех мертвецов в этом месте, так или иначе, в итоге слились в единую, а значит и отдельное внимание к каждому из них – лишнее.

Эриху фон Дерихт, в следствии упокоения более позднего, досталось место на отдельной каменной полке, выдолбленной у центральной колонны безо всякого на то разрешения основателя Оссуария. Элиза нерешительно стояла подле лестницы, боясь подойти ближе даже на шаг. Она была здесь далеко не единственный раз, но будто в первый ее окутал необъяснимый трепет предвосхищения. Громко выдохнув старушка приказала Шнобелю сидеть, а сама, овладев мыслями, неторопливо подошла к нужной ей полке, встав прямо напротив пыльных останков. Элиза осторожно потянулась к покрывшемуся паутиной черепу, взяла его в дрожащие руки и аккуратно, боясь случайно повредить, подула, подняв в воздух мутную завесу. Ослепившись налетом времени в глазах заслезилось, и на фоне накатившей усталости – Элиза облокотившись о колонну, медленно сползла вниз. Сидя в обнимку с черепом, нежно прижатым к груди, после ужасного дня, бесконечного бега и суеты – закаленная жизнью старушка не выдержала и горько заплакала. Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть. Медлить было нельзя и мгновения слабины проявились пятым колесом телеги – понимая это, Элиза стоически заставила взять себя в руки и начала ритуал для призыва призрака деда.

Продолжая сидеть, опершись спиной о колонну Оссуария, она положила череп на каменный пол – чтобы призвать дух из Мира Призраков в Мир Живых необходимо было иметь вещь, которая принадлежала бы умершему в прошлом. В ее случае предметом оказался золотой перстень с гербом Беллуно, неизменно носимый дедом с гордостью и честью. Лиза положила его рядом с черепом, переплела пальцы, образуя крепкий замок и начала энергично нашептывать: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую я укажу тебе. Призывая тебя из тьмы в чудный свой свет». Не прошло и минуты как в воздухе, без излишней помпезности или загадочности начали проступать очертания фигуры, уже через мгновение превратившиеся в полноценного, считающегося со всеми законами света и тени – человека.

– Привет, деда. – такая глупая и простая фраза – единственное, что нашлось у измученной Элизы в этот момент.

– Ого-го, привет, дорогая. Давненько мы с тобой не виделись, какими судьбами? От делов своих освободилась давеча? – дед хоть и не предстал в образе своей молодой версии, голосом был свеж и бодр, и казался готовым хоть сейчас произносить торжественную речь.

– На нас напали, и я не знаю, что делать. Там происходит какой-то хаос, и враги все продолжают наступать. Мне кажется, что все пропало, деда. Я больше не знала, что делать, кроме как прийти к тебе. – в силу возраста Элиза не заплакала снова, но голос ее поник и напоминал скорее принятие поражения, нежели просьбу о помощи.

– Ну тише-тише, внучка. Обидно, конечно, а я уж настроился на беседу душевную – не вестей о нападении я хотел услышать, к сожалению. Значится, слушай меня внимательно, Элиза. Наша семья, наш род – один из самых древних в Долине Осени, и мы всегда обладали одной особенностью, нас отличавшей от остальных – все мы, как ты уже знаешь – проводники. Именно благодаря этой особенности ты способна меня призывать из Мира Духов, но это не единственная твоя способность.

– Что ты имеешь в виду?

– Не перебивай, я сказал, и слушай внимательно. Ты знаешь, что у четырех Долин раньше была серьезная и длительная война – точно знаешь, я тебе сам рассказывал, но задумывалась ли ты когда-нибудь – почто мы победили?