Славута и окрестности

— Человек, — повторил ребе уже увереннее и громче, — обратившийся за помощью к ментам — конченый человек. Если самим не справиться — ищите другую третью силу.

3

На размышления претендент на королевский трон выделил Мееру и прочим своим будущим подданным три дня — и это было очередной ошибкой. За три дня Всевышний успел создать и землю, и небо, и даже сушу с морями и растениями. Старикам хватило и двух.

Войсковые учения начались во вторник на рассвете. Сонный славутский гарнизон был поднят по тревоге для отражения наступления потенциального противника и начал разворачиваться в направлении Шепетовки. Отдельная отборная группа захвата, усиленная тремя бронетранспортёрами, была выделена для обезвреживания вражеского десанта, высадившегося под самой Славутой и незаметно проникшей в город. Нужно ли пояснять, что места явок и схоронов, где прятались диверсанты, были указаны Меером безошибочно, вплоть до количества ступенек, ведущих в Двойрин погреб, и точного описания места, где стоят двадцатилитровые бутыли с наливкой из крыжовника.

Руководил группой захвата лично капитан Штейман — племянник Рудика, служивший в том самом военном городке, что раскинулся в лесу за Пятой школой, на месте бывшего немецкого концлагеря. Он-то и подбросил полковнику Приходько, а тот в свою очередь генерал-майору Шмакову идею и быстро разработанный план учений, который тот тут же присвоил себе. Важно было успеть опередить другие гарнизоны — приближался очередной великий праздник, и генерал понимал, как важно выделиться первым. Бесплатные пломбы и коронки были обещаны капитану и всей его семье пожизненно, как Рудик не стенал — старики не пожадничали. Полковника Приходько в замысел, конечно, не посвятили, но капитан намекнул ему, что группа знает, где и что захватывать, и он не останется внакладе. Ну а генерал-майор в мечтах уже ощущал на своих плечах тяжесть второй большой звезды. По правде говоря, капитан с удовольствием сделал бы всё и задаром. Как и всякий мальчик со скрипочкой, он в своё время натерпелся от интернациональной славутской шпаны и когда узнал от дяди, что возглавляют вражеский десант Йося, в школьные годы не раз унижавший будущего воина Алика Штеймана, и Стёпка Гуцул, когда-то подбивший ему глаз и отбивший красавицу Оксану, то с радостью вызвался лично руководить самым опасным направлением — захватом диверсантов — чем вызвал уважение и зависть сослуживцев.

Спавшего сладким утренним сном несостоявшегося короля взяли практически без шума, если не считать громких воплей Двойры, обнаружившей исчезновение наливки и окорока. Впрочем, Мейер и Мэйця, бывшие рядом и настороже, быстро притушили скандал, наобещав потерпевшей полную компенсацию пропавшего по рыночной цене, бесплатную фотографию на будущий памятник от Изи и сверх того дармовые набойки у Менделя в течение одного года. Двойра возмутилась, и сторговались на двух.

Йосю связали и сунули в подкатившую бронемашину так быстро, что никто и не заметил. Столпившиеся в безопасном отдалении обитатели улицы Энгельса, не понимая, что собственно происходит, обсудили все варианты события: от войны с Израилем, до введения карточек и новых погромов. По душе собравшимся пришлось и утверждение сумасшедшего Мотла о том, что Двойра печатала в погребе фальшивые новые деньги для следующей реформы, и общество, забыв про войну, тут же заспорило о том, будет она к десяти или к ста.

Грохот раньше времени ворвавшихся на тихую Банную улицу бронетранспортёров разбудил недавно вернувшегося с ночной гулянки Степу, и тот, почуяв неладное, попытался смыться огородами, но был пойман у самого Горыня, где капитан Штейман, пользуясь отсутствием сторонних свидетелей, с удовольствием врезал ему по шее. Исполнив давнюю мечту, капитан огляделся по сторонам и, подмигнув своим солдатам, задумчиво сказал:

— А не пристрелить ли нам его за нападение на советского офицера? — и стал не торопясь расстёгивать кобуру.

— Ты чё, Алик! Это же я, Стёпа! — завопил несчастный.

— Аааа.. Стёпа, — радостно узнал тот и двинул ему ещё разок.

Повезло лишь Владику Дракуле, который в эту ночь не ночевал дома, а после визита к кузнецу залечивал раны в объятиях молодой цыганки, пообещавшей заговором восстановить выбитый зуб, в таборе, разбившем свои шатры на берегу мелководной Утки. Впрочем, на этом его везение и закончилось. Проснулся он по-прежнему без зуба, без денег и со свежим триппером.

Незадачливых претендентов на трон на бронетранспортёре вывезли в лес, где капитан Штейман, отойдя с ними в сторону (под прикрытием группы захвата с автоматами), ещё раз объяснил им, кто в городе хозяин. Объяснение закончилось щелчком затвора и командой: «Бегом!», которую дважды повторять не пришлось.

4