След белой ведьмы

Заглянула в глаза к Алексу – и увидела в них бесконечное сочувствие. Поняла, что от этой совершенно ненужной, унижающей жалости у нее самой защипало в горле, и принялась протестовать с удвоенной силой:

– Не верю, не верю! Она врет! Я не верю, Алекс, ни одному ее слову! Моя мама не может быть такой… таким чудовищем… Я ведь завидовала всегда моей младшей сестре! Пусть у нее другой отец – зато мама любила ее куда сильней! Поэтому и сбежала с нею. А теперь что же? Мама не забирала Машу с собой? Напротив – бросила, как бросила и меня? И даже более, она хотела Машу убить… Хотела – да ей помешали! Зато ее планы сумел воплотить мой собственный отец! В это вы мне предлагаете поверить, Алекс?

– А вы самом деле в это верите?

Спокойный и рассудительный голос Алекса снова заставил Лизу, против ее воли, взять себя в руки.

– Не знаю. Ей-богу, я уже не знаю, кому верить и что думать. Одно знаю точно – мой отец ужасный, страшный человек! Алекс, умоляю, увезите меня куда-нибудь! Я не хочу более возвращаться домой. Ни за что не стану говорить больше с отцом…

– Нет уж, Лиза. Это я больше никогда не стану говорить с отцом – потому как он мертв. А вы еще можете. Что бы ваш батюшка ни совершил когда-то, он вас любит. Вы для него все.

– Что же прикажете мне делать? Вести себя как ни в чем не бывало?

Лиза говорила зло, едко – но каждое ее слово разбивалось о каменное спокойствие Алекса. Не равнодушное, скорее рассудительное. Лизе подумалось, что, наверное, так бы с нею говорила сейчас Маша, будь она жива.

– Я бы на вашем месте поговорил с батюшкой откровенно, – ласково глядя на нее, посоветовал Алекс. – Выяснил бы, что он в самом деле думает обо всем этом. И отчего вы так уверены, Лиза, что ваша сестра – не дочь ему? Вы не можете этого знать наверняка!

– Если бы Маша была ему дочерью – он бы искал ее, – упрямо ответила Лиза. – Тем более что Ульяна особенно и не пряталась: еще шесть лет жила в том поселке. Но он не искал. И жену свою никогда не пытался вернуть. А ежели я спрашивала вдруг – смотрел строго и отвечал, что у меня нет никакой сестры и не было.

– А эта Аглая Даниловна, сестра вашей матери, – что она говорит?

Лиза неловко пожала плечами.

– Она у нас не бывает. Ежели встретимся где-то в городе – и то случайно. Отец сторонится ее. Быть может, даже он сам и пустил слух, что тетка не в себе. Ведь, ежели судить по рассказу Ульяны, она вела себя вполне здраво… Не знаю теперь уж, что и думать.

А Лиза вдруг набралась решимости:

– Вы правы, все лучше, чем изводиться да гадать. Нужно поговорить с батюшкой! И с ним, и с тетей.

Насчет последнего Алекс, кажется, не очень-то ее поддерживал – но Лиза теперь уж загорелась. Думать ни о чем другом не могла, кроме своей затеи. Она бы и в тот самый день поехала к тетке, благо знала адрес – да вмешались обстоятельства…

– Барышня Елизавета Львовна, вас посылка дожидается в гостиной, – поторопилась сообщить Марфа, приняв у Лизы пальто и шляпку. Заговорщическим шепотом добавила: – еще утром принесли!

Утром?.. Неужто Алекс наврал с три короба, сказав, что занимался делами – а сам готовил ей очередной подарок? Лиза хмыкнула. Но на душе у нее мгновенно потеплело. Тяжелые мысли о матушке и отце, конечно, никуда не делись – но все же Лиза с нежностью выглянула в окошко гостиной – на спину Алекса, уходящего по Гимназической набережной. А потом поторопилась поглядеть на подарок.

Белая коробка, перевязанная голубыми лентами (такая же точно, в которой Алекс прислал орхидеи) стояла по центру стола в гостиной. Замирая душой, Лиза подошла. Развязала ленты, сняла крышку, и думать боясь, чем на этот раз удивит ее жених. Заглянула внутрь…

Сперва Лиза решила, что слуги напортачили что-то. Она не понимала, почему нежные белые орхидеи изломаны и покрошены, будто их пустили через молотилку… И чем таким отвратительно багрово-красным и вязким они политы? Лиза уже потянулась рукой, чтобы удостовериться – то ли это, о чем она думает?.. Когда ощущение непередаваемого животного ужаса парализовало ее на месте. Она даже вскрикнуть не смогла. Попятилась, расширенными глазами глядя на коробку. Прижалась спиной к двери, закрыла ладонью собственный рот – и только тогда гортанный, похожий на вой, крик вырвался из ее груди.

Глава 12. Алекс

– Что ж… это действительно кровь.

Водрузив чемоданчик с химическими реактивами прямо на кофейный столик, Кошкин уже полчаса возился с жидкостью, которой политы были цветы, и, наконец, изрек это. Поглядел на Лизу, все еще мертвенно бледную, и постарался сказанное смягчить:

– Скорее всего, кровь животного, конечно.

– Какая, к черту, разница! – вдруг не сдержался Алекс. – В любом случае, человек, который вытворяет подобное – не в своем уме! Вы читали записку, Лиза?

Та глубоко и как-то судорожно вздохнула и без голоса ответила:

– Нет.

Записка – прямоугольник из дорогой плотной бумаги – была припрятана на дне коробки, Алекс и сам ее не сразу заметил. Читать ее Лизе определенно не стоило.

«Скоро встретимся снова, сладкая моя», – было написано резким неаккуратным почерком.