След Бремера

Арчибальд повернул к нему бледное лицо.

– Что ты сказал? Издеваешься?

– Настоящий герой побеждает, – сказал Ноланд. – А если гибнет, то спасая других или оставляя после себя новый мир.

– Не говори так, – сказал Вереск, – ты отнимаешь у него последнее. С чего такая жестокость?

– Да, – сказал Теодор. – Не думал, что когда-нибудь заступлюсь за баалиста, тем более перед тобой, Ноланд. Но вообще-то он сделал все, что мог.

– Я теперь не баалист, – сказал Арчибальд. Он принялся дрожащими пальцами срывать орденские перстни и бросать их на пол.

Ноланд поднялся и прошелся по комнате. Глаза горели, кулаки сжимались. Он остановился рядом с Арчибальдом и опустился на колени.

– Вы меня не поняли. Я говорю о том, что умирать сейчас недопустимо. Арчибальд, ты только начал свой путь. Отринул старое и стал настоящим рыцарем. Бросил вызов ордену. Ты защищал сферу и открывшуюся истину, но потерпел поражение. Теперь кто, если не ты, сможет образумить других рыцарей? Ты едва начал войну, рано умирать.

Арчибальд бледно усмехнулся.

– Как всегда, говоришь красиво. Но посмотри на меня повнимательней. Думаешь, я симулянт? Мол, решил прикинуться дохлым, лишь бы не геройствовать? Какие у тебя предложения?

– Есть шанс… – начал Ноланд.

В глубине горы раздался грохот пушечного выстрела. Не успело эхо откликнуться, как тут же грохнуло снова – ядро ударилось в что-то твердое с глубоким треском. Новый выстрел потряс стены. Послышался оглушительный звон, как будто из буфета разом высыпалась на пол вся посуда и столовые приборы. Донеслись возгласы, рыцари поздравляли друг друга и хохотали.

– Великая реликвия разрушена варварами, – сказал Теодор. – Больше никто не увидит то, что видели мы.

– Вот поэтому тебе и нельзя умирать, – сказал Ноланд, кладя руку на плечу Арчибальда. – Нас всего четверо, понимаешь, какая на нас ответственность? Нам еще мир менять! Геройствовать до конца жизни!

– Лично у меня конец жизни в этом чулане, – ответил Арчибальд. – Надоело спорить. Не понимаю, почему ты не дашь мне умереть спокойно. Кстати, я думал над твоими словами о чудовищах прошлой эпохи и современной. Я рад, что умираю не от зубов вуивра, а от шпаги приора.

Ноланд некоторое время смотрел в одну точку. Лицо напряглось от усиленных размышлений. Он заговорил быстро и горячо, чуть не срываясь на крик:

– Вуивр… Где лалл? Арчибальд! Где красный камень вуивра?

Арчибальд нахмурился и полез в карман. Трясущейся рукой, измазанной в крови, он достал блестящий камешек. Ноланд облегченно выдохнул.

– Съешь его! – сказал он.

Арчибальд смотрел непонимающе и даже не нашелся, что ответить.

– Лалл заключает в себе необычайную жизненную силу, о его целебных свойствах говорится в легендах, неужели не вспоминаешь рыцарские баллады? Ешь! Просто проглоти.

– Я не превращусь в вуивра? – спросил Арчибальд.

– Не пори чепуху, это исцеление, – сказал Ноланд. – Отец, Вереск, я верно говорю? Лалл вуивра!

Ученые с сомнением кивнули.

– Ладно, – сказал Арчибальд слабым голосом. – Хуже уже не будет.

Он вложил камень в рот и с усилием проглотил. Круглый комок прошел по горлу. Арчибальд выпрямился, как будто потягиваясь после сна. Веки сомкнулись, голова откинулась на пол. Рыцарь вздохнул и замер. Вереск с Теодором придвинулись ближе.

– Он жив? – спросил Вереск.

– Спит, – ответил Ноланд, прислушиваясь к дыханию. – Надеюсь, это хороший знак.

– Что ж, – сказал Теодор, утомленно проводя ладонями по лицу. – Пожалуй, нам тоже лучше поспать. Попытаться. Что-то мне подсказывает, что завтра тяжелый день.

– Предполагаю, не только завтра, – вздохнул Вереск. – Нас под конвоем повезут в Луарцию.

– Отряд выполнил миссию, почему бы нас не отпустить? – сказал Ноланд.

– Не будь наивен, сын. Приор расценивает наши действия как диверсию, мы взяты в плен. Насолить международной организации дело нешуточное.

С такими мыслями исследователи погасили фонарь, горящий на последних каплях керосина, и уснули глубоким темным сном.

Разбудили их крики, шум и стрельба. Сначала Ноланд подумал, что это тревожные сны беспокоят под утро, но отец потряс за плечо и велел подниматься – он с Вереском уже был на ногах и прислушивался к доносящимся звукам.

– Эй, что происходит? – Теодор постучал в запертую дверь, но караульные не отозвались.

Ориентируясь в темноте на ощупь, Ноланд подошел к Арчибальду. Тот был жив, но по-прежнему крепко спал. Надежда на выздоровление уже не казалась эфемерным отголоском древних легенд. Однако теперь беспокоил переполох снаружи – творилось что-то дикое. Ноланд зажег спичку и посмотрел на часы. Уже наступило утро.

Вереск стоял у двери, в свете спички Ноланд различил под глазами синяки – новый и старый. Лингвист прислушивался и хмурился.

– Любопытно, – сказал он наконец. – Я слышу фразы на халирте, это команды и приказы. А вот луарский совсем затих. А нет, вот кто-то из рыцарей…

Исследователи услышали возмущенную тираду на луарском, хриплый голос выкрикивал угрозы. Они узнали приора. Послышался выстрел, и тирада прервалась на полуслове.

– Наарские войска, – предположил Теодор. – Формально мы сейчас на территории Наара.