След Бремера

Яма остался ни с чем. Он жил в гостинице, денег господина Дамиана было достаточно, однако теперь он лишился посоха в глупой попытке попасть на аудиенцию к понтифику, одному из самых влиятельных лиц в Луарции наряду с королем и Великим магистром Ордена Совершенства. Прошел месяц с тех пор, как Яма решился на отчаянный и, как выяснилось, бессмысленный шаг. Он осознал, что постоянный успех в предыдущих делах сделал его чересчур самонадеянным, склонным к бездумному риску.

Он никогда не испытывал такого страха. Ужас, паника – это сильные, но временные эмоции, пропадающие вместе с опасностью, и это ерунда по сравнению с настоящим страхом. Он растет медленно, словно растение, но постепенно обвивает все тело, заполняет внутренности, среди черных листьев распускаются ядовитые цветы самоуничижения и подозрений ко всем и каждому. Страх того, что совершил непоправимую ошибку. Спланировал дело, сделал задуманное, но проходит день, два, неделя – а эффекта нет. Тогда понимаешь, что ошибся, и с каждым днем растет страх неопределенности. Холодная пустота в животе, депрессивные мысли. Осознание собственной глупости и недальновидности. Впереди только пустота.

Зачем он добровольно отдал талисман и символ Пути в руки главного врага? Что за помутнение рассудка подтолкнуло к такой идее? Разве станут баалисты обращать внимание на его письмо, когда уже получили реликвию? Интересно, что они сделают с посохом, неужели и правда выставят в музее? Вместе с сотнями зевак Яма сможет полюбоваться своим посохом за витриной, заплатив пару денье. Позорное окончание поисков. Что скажет староста Ирвинг, хранитель Пути, чей посох выкинули, хуже того, отдали в лапы баалистов.

День ото дня Яма становился все мрачнее и раздражительнее. Однажды решил напиться, по совету Агаты Дамур выбрал абсент. Потом всю ночь мучался отравлением, а следующий день – головной болью. Пару раз Яма сходил на выступления комедиантов в приход Оранжевого баала, развеялся и даже немного посмеялся, но все остальное время он проводил в номере гостиницы, не желая смотреть на город – огромный, непонятный, безразличный. Он ненавидел Бовангру, понтифика, баалистов и всех людей, себя в особенности.

В один из однообразных тусклых дней в номер Ямы постучал коридорный и передал конверт. Вместо обратного адреса красовалась эмблема Культа баалов: звезда с пятью разноцветными лучами: красный, желтый, оранжевый, зеленый, голубой. Яма взволнованно разорвал конверт. Вернулась надежда. Текст формального приветствия и прощания был напечатан на типографской машине, а в середине листа секретарь от руки написал, что Яма приглашен в приемную исследовательского корпуса регии к 10:00 завтрашнего дня. Яме показалось, что разноцветная звезда культа наполнила красками бесцветный день. Все-таки снова оказался прав. Грядет самый важный день в жизни!

Глава 24. Перекресток старых дорог

С восходом солнца похолодало, и Ноланд проснулся. Озноб пробежал по телу, мышцы от ночевки на земле одеревенели. После схватки с вуивром снились яркие сны, отчего Ноланд не выспался. Прохладное росистое утро и лучики солнца бодрили, но хотелось получить бодрость изнутри, например, в виде горячего кофе или чая. Угли от костра теплились под толстым слоем золы.

Ноланд огляделся и не обнаружил ни Арчибальда, ни своей лошади, полученной в подарок от клеттов. Он сбросил покрывало и вскочил. Тихо чирикали птицы, Ноланд стоял посреди маленького лагеря один и продолжал смотреть по сторонам, надеясь увидеть коренастую фигуру рыцаря или хотя бы лошадь. Но уже стало ясно, что Арчибальд увел единственную лошадь и отправился догонять отряд. Ноланд цокнул языком и произнес несколько нелестных определений. Однако адресовал их не Арчибальду, а самому себе, шибко доверчивому фантазеру.

Под кедром лежали вещи Ноланда, седельная сумка, пополненный в форте провиант. Видимо, зачатки совести не позволили Арчибальду еще и обворовать недавнего соратника. Но как теперь нести снаряжение на собственной спине? Путь до моста предстоит неблизкий. Чтобы вовремя встретиться с Вереском, Ноланду пришлось бы спешить даже верхом. А теперь… Ноланд насыпал в кофемолку кофейные зерна и принялся зверски крутить ручку.

Под хруст зерен ломались и надежды Ноланда. Он-то думал, что вчера обрел союзника, смог переубедить рыцаря, искренние рассказав, какие перспективы открываются в жизни, если стремиться к чему-то большему, чем разноцветные перстни и денежная должность. Как может человек днем рисковать жизнью, сражаясь с чудовищем, а ночью предать соратника и вернуться к старому образу жизни? Неужели клятва и неожиданный подвиг не изменили рыцаря? Теперь Ноланд сомневался в правильности своего поступка в форте клеттов – Ликург предупреждал о неразумности эксперимента с клятвой, но как слушать советы, когда считаешь себя самым умным?