След Бремера

В двухместном купе, куда привел билет, уже сидели два человека. Светловолосый парень с закрученными усами и брюнетка с широким ртом, но тонкими губами, похожая на лягушку. Не такая красивая, как Фифи, отметил Яма. Усач носил оранжевый галстук, а лягушка – зеленую шейную ленту. Министранты, понял Яма. Не зная, как сказать, что здесь его купе, он замер и молча смотрел на пассажиров, стараясь выглядеть строго и чопорно, как будто часто ездит на поезде, но в такие ситуации не попадал. Должно быть, в черном цилиндре и железным посохом он выглядел действительно угрожающе, и парень сказал:

– Добрый вечер! Прошу вас, проходите – купе занимаю только я, а девушка зашла в гости из женской секции. Мы вместе учимся в семинарии и едем на летнюю практику в Эсонвиль. А вы?

– В Бовангру по делам, – ответил Яма.

Напротив окна был столик, по обеим сторонам стояли добротные диваны. Яма сел рядом с баалистом и увидел над дверью картину. Не бумажный эстамп, какие висят в каждой конторе, а настоящий написанный маслом холст. Правда, картина изображала абстрактную ерунду, что-то в духе новомодных течений.

– Я вижу, мы ровесники, – улыбнулся министрант, – предлагаю общаться без формальностей и приятно скоротать поездку.

– Само собой, – сказал Яма и представился.

Ему подсказали, куда уложить вещи, он снял цилиндр и расслабленно откинулся на спинку дивана – посадка завершена, теперь дело за паровозом. Поездка начиналась терпимо, хотя Яма предпочел бы одиночество.

– Меня зовут Матье Трюшон, а наша гостья – Агата Дамур, – сказал сосед и с энтузиазмом добавил: – В этом году мы закончили первый курс семинарии! Куча впечатлений и открытий!

– Ага, – откликнулась девушка, – оказывается, есть столько тонкостей. Фламины в приходах и десятой доли не рассказывают.

Яма насторожился. Подвернулась отличная возможность выведать некоторые тайны культа.

– А толку? – сказал Матье. – Необразованным прихожанам нужно толковать что попроще. Вот. То ли дело для будущих фламинов.

– Очень любопытно! – сказал Яма и улыбнулся, подвернув губы внутрь. – Что необычного рассказывают в семинарии?

Агата потупила глаза, а Матье сказал, потирая шею:

– Извини, я не уверен, что допустимо рассказывать. Все-таки это закрытое заведение.

– Вы знакомы с фламином Маркеллином? – спросил Яма.

– Лично – нет, но, конечно, наслышаны. Я видел, он иногда читает лекции на красном факультете. Вот. Популярный фламин.

– Я участвовал в его выступлении, Маркеллин дал мне рекомендацию в семинарию. Теперь я думаю, куда податься, отсюда и любопытство.

– Серьезно? – Матье внимательно посмотрел в лицо Яме. – И как ты познакомился с фламином?

Яма понял, что баалист не привык верить наслово. Вертлявый, с прищуренными глазами и скрытой под усами улыбочкой, Матье и сам не располагал к доверию. Яма достал из сумки газетную вырезку со статьей про Маркеллина, положил на стол и невозмутимо сказал:

– Пожалуй, слышали про турне? Как раз недавно Маркеллин посетил Ажен, еще афиши снять не успели. В статье и меня упомянули.

Матье не успел дочитать статью, как ее с любопытством выхватила Агата.

– Пишут, что ты всполошил городишко, ага, – улыбнулась она. – Да тут несколько вырезок. Ты еще и в других приходах отличился…

– Поступай в семинарию на оранжевый факультет, – воскликнул Матье. – В юморе на самом деле сплошная психологическая наука! Вот. Пригодится во всех делах.

– Ага! Сейчас он будет тебя зазывать, – сказала Агата, возвращая Яме газетные вырезки. – Но оранжевых приходов меньше всего. Шутов слушают с удовольствием, но не шибко уважают. Если хочешь сладко жить в любом городе, то иди к нам, ага? Зеленого баала любят везде и все.

– С вами спиться можно, – буркнул Матье.

– Как раз-таки мы пить умеем, в отличие от некоторых!

– Не ссорьтесь. Мы ведь хотели скоротать время за хорошей беседой, помните? – сказал Яма. – Матье, расскажи, что самое-самое любопытное ты открыл в учении Оранжевого баала?

Парень задумался и принялся подкручивать ус. Раздался свисток паровоза, поезд тронулся. Яма засмотрелся в окно, огни вокзала уплыли, мимо неслась ночная мгла. Матье оставил ус в покое и проговорил:

– Нас учат, что нет вещи серьезнее, чем юмор. Шутки и смех делают нас счастливыми, это понятно. Человек чахнет без веселья, это тоже понятно. Но самое главное, что комедиант имеет свободу говорить правду в глаза. А если лжет, то его ложь становится правдой. Вот. Красиво, правда? Это как магия.

Яма не успел ответить, его опередила Агата:

– Какая-то философия, ага? У нас был курс про Оранжевого баала, но я так и не научилась придумывать анекдоты. Расскажи что-нибудь смешное!

– Ну, я только учусь. Не получится пошутить на ровном месте, нужна подходящая ситуация. Вот.

– А ты? – спросил Яма у Агаты. – Что интересного узнала в семинарии?