След бури

Млада отыскала Рогла и, убедившись, что он всё ещё жив и даже цел, тоже присела у костра со своей миской неумолимо остывающей на ветру похлёбки. За день пути она озябла только слегка, а теперь и вовсе отогрелась. Мысли о невольно подслушанном разговоре воевод всё никак не хотели покидать голову. Она раз за разом приходила к решению, что уразуметь его значения так и не сумеет, но почему-то не могла перестать о нём думать. Что-то скрывали Бажан и Хальвдан от князя, а уж к добру это или худу — пёс поймёт.

Ночь становилась непрогляднее, а в лагере становилось всё тише. Разбредались по наспех расставленным укрытиям воины, гасли костры — оставались только самые большие, для дозорных. К Младе сон всё никак не шёл: не тянуло её под холщовый полог, на холодную лежанку, чтобы, ворочаясь, скоротать ночь до рассвета в тяжёлой и неуютной полудрёме. День в пути как будто только разогрел её. Едва передохнув, она могла бы пойти и дальше, и не гляди, что без факела или фонаря перед собой ничего не рассмотришь на пять шагов.

О пропитанном мягкой негой утре сейчас ничего не напоминало, как будто Млада была в дороге давным-давно. Невольно она огляделась в поисках Медведя, которого сегодня так сильно обидела, но как же его найти среди сотен воинов. Да и зачем?

Где-то вдалеке, нарастая, вспыхнул громкий спор. Поначалу это была просто словесная перепалка, но затем выкрики нехорошо смолкли. Растревоженные кмети, которые кучками ещё сидели у костров неподалёку от Млады, заоглядывались, а затем один за другим встали со своих мест и потянулись в ту сторону, откуда ещё недавно доносились крики и брань. Млада отставила пустую миску в сторону и пошла за ними.

К тому времени, как она добралась на другой конец лагеря, ссора уже переросла в драку. А вокруг сцепившихся, точно псы, мужиков собралась куча зевак. И никто разнимать повздоривших воинов не собирался. Наоборот, их ещё пуще раззадоривали, и это приводило к тому, что драчунов становилось всё больше. Мужики уже не разбирались, что случилось изначально.

Млада протолкнулась вперёд. По всему, ссора в который раз завязалась между верегами и немерами. А кто виноват — о том скоро позабудут. Уйди сейчас зачинщики потихоньку в сторону — драка будет продолжаться и без них. Главное, рожи друг другу начистить получше. И Млада, пожалуй, пошла бы себе прочь — пусть мужики тешатся — если бы не заметила среди дерущихся Медведя. Вот уж его вовсе не ожидала тут увидеть. Всегда казалось, что миролюбивый кметь водит дружбу со всеми вокруг. Но сейчас кметь остервенело валял в снегу саженного роста верега, а тот пытался опрокинуть его на спину, то и дело обрушивая куда ни попадя пудовые кулачищи.

Она и хотела бы вытащить его из потасовки, но не знала, с какой стороны и как можно подступиться. Подтянулись сотники, но совладать с всбесившимися мужиками не смогли, как ни грозили расправой.

— Хальвдан, — прозвучало за спиной.

— Эй, мужики! Хальвдан идёт, — гаркнул кто-то во всеуслышание.

— Ща всем достанется, — вздохнул третий голос.

И тут же верег прошёл между расступившимися, как по команде, воинами. Он встал в кругу, немного понаблюдал за драчунами с мрачной ухмылкой на лице. Те продолжили шарахаться и мутузить друг друга, не вняв предупреждениям соратников. Верег поймал одного за шиворот, как шкодливого ребёнка, и встряхнул, процедив сквозь зубы какое-то ругательство. Тот не глядя махнул было кулаком в его сторону, но вовремя узнал и замер, опустив руки. Постепенно остальные тоже отлипли друг от друга и встали, понурившись, утирая кровь с разбитых лиц.

Хальвдан, запахнув сильнее плащ, оглядел каждого с немым упреком, и от этого они ещё больше горбились.

— По какому поводу веселье? — он неспешно прошёл мимо выстроившихся в ряд мужчин, остановился напротив одного из своих воинов, обхватил его ладонью ниже затылка и толкнул так что тот едва не клюнул носом в снег. — Уж от тебя не ожидал.

— Они смотрели на нас, смеялись и о чем-то говорили по-верегски, — отозвался один из кметей, резко утирая тыльной стороной ладони струящуюся из носа кровь. Остальные одобрительным гулом поддержали его, но быстро замолчали.

У Хальвдана на щеках дёрнулись желваки. Уничтожающим взглядом он пробежался и по сотникам, которые оказались бессильны унять драку — едва сами не ввязались.

— А вы для чего тут нужны? Любоваться на вас? Бестолочи.

Старшины ничего отвечать не стали — да и что тут скажешь? Опростоволосились крепко — все видели.

— Толмача им приставь, воевода, — высказался кто-то из верегов. — Чтоб они не выдумывали то, чего нет. А каждый раз язык себе ломать не намерен, чтоб меня каждая немерская собака верно поняла.

— Старуху-няньку я к тебе приставлю, чтобы приглядывала и порола тебя, если своей головой думать не горазд, — парировал воевода.

Кто-то засмеялся, другие же возмущённо загудели.

— Тихо! Я накажу виноватых, — Хальвдан поднял руку, и шум стих.

— Нет, это я накажу виноватых, — раздался за спинами зевак голос Кирилла.