След черного призрака

– Я, кажется, знаю почему – перестарался с заботой и ответственностью? С тобой такое случается. Проходи, сейчас закончу волосы выпрямлять и поедем.

Алан расположился на диване и рассеянно наблюдал за моими манипуляциями, думая о чём-то своём.

– Что такой мрачный? Ника снова играет в блондинку?

Он неохотно кивнул:

– Играла в воскресенье и в понедельник. Во вторник её пришлось снова запереть, а вчера мы пришли к некоторому пониманию и соглашению – она обещала больше не рисковать.

– А взамен потребовала, чтобы ты оставил её в покое?

– Да.

– И ты ей поверил?

– Не совсем. – Выражение лица спортсмена было странным.

– Войнич! – Я отложила в сторону «утюжки» и повернулась к нему, переполняемая праведным гневом: – Только не говори, что Глеба ты отправил следить за Никой! Ладно за мной, хотя и это было отвратительно, но следить за родной сестрой! Ты ведь не опустился до такого?

Взгляд серых глаз стал холодным, тон категоричным:

– Исключительно ради её безопасности! Что в этом плохого?

– А она в курсе?

– Нет.

– Вот и ответ на твой вопрос. Она не простит, если узнает.

– Не важно! Пусть лучше ненавидит меня, но живёт, чем… – Он порывисто поднялся и направился в прихожую. – Заканчивай быстрее! Жду в машине!

По дороге в «Наоми» мы молчали. В воздухе чувствовалось напряжение. Оно сгущалось, как тучи перед грозой, а я была слишком возмущена, чтобы задействовать какой-нибудь безобидный «громоотвод».

Алан заговорил первым.

– Считаешь меня диктатором? – сухо уточнил он.

– Эгоистом: делаешь то, что считаешь нужным, и плевать тебе на мнение и чувства окружающих.

– Я её защищаю!

– Ты ей жить не даёшь! Каждый шаг контролируешь. А когда она с парнем встречается, тоже поблизости в окопе сидишь?

– Нет, просто выясняю всю подноготную кавалера. Что? Вдруг он наркоман или…

– Маньяк, – услужливо подсказала я.

– Да, маньяк! Тебе ли не знать, что им может оказаться любой с виду нормальный человек.

– И всё-таки это слишком. Ты не сможешь прожить за неё жизнь и уберечь от каждой проблемы.

Алан избегал моего взгляда и смотрел исключительно на дорогу.

– Знаю. Я ведь не всегда был таким… заботливым. – Он буквально выплюнул это слово. – Было время, когда я её терпеть не мог и воспринимал как обузу. Мне хотелось с мальчишками в футбол погонять или на тренировке задержаться, а вместо этого приходилось развлекать вечно хныкающую сестрёнку. Это была моя обязанность – смотреть за Никой. Мама всё время так говорила, отпуская нас во двор. Друзья вскоре перестали брать меня в игры, потому что в самый ответственный момент Ника начинала реветь из-за какой-нибудь ерунды: то у неё пасочка из песка не получилась, то кукла испачкалась, то живот заболел. Меня это бесило, я не хотел таких обязательств! Когда мамы не стало, мне было двенадцать, а Нике – четыре. Отец снял для нас дом, нашёл няню и домработницу, иногда приезжал по выходным, но в целом мы были предоставлены сами себе. Мне пришлось научиться заботиться о ней по-настоящему. Я не просто ходил на тренировки и участвовал в соревнованиях – я дрался как проклятый, чтобы научиться защищать дорогих мне людей. История не должна повториться: маме я ничем помочь не мог, но сестру точно не подведу. Каждый защищает близких, как может. Ты, например, лжёшь бабушке.

Смущённая неожиданной исповедью, я не сразу нашлась с ответом.

– Что? Да, лгу, приходится… А ты не пробовал Нику саму научить защищаться? Разве это не надёжнее?

– Пробовал. – Он грустно усмехнулся. – Бесполезно. Она такая же, как ты, – надеется на баллончик и глупые амулеты. Вот и приходится принимать меры самому. Может, это и перебор, но я не собираюсь сидеть и ждать у моря погоды!

Это однозначно был перебор, только возражать мне больше не хотелось. Кто я такая, чтобы вмешиваться в их семейные дела? Пусть разбираются сами.

Уговорить Войнича завершить день прогулкой на благотворительный концерт в «Диско» оказалось на удивление просто. Я всего лишь сказала, что его часто посещала Ира – последняя, к счастью, выжившая жертва «охотника». Сослалась на просмотренные воспоминания девушки, и он подозрительно легко согласился.

– Хорошо, я как раз собирался туда заглянуть.

– Зачем, любишь танцы?

– Глеб звонил – Ника сейчас там с каким-то подозрительным типом.

Ну вот, опять двадцать пять!

– Ты ведь уверял, что не шпионишь за кавалером лично? – подколола я.

– Не шпионю. Просто догадываюсь, кто это может быть, и очень хочу ошибиться! – В голосе спортсмена прозвучали угрожающие нотки.

«Диско» встретил нас огромной, сияющей огнями афишей, гласившей, что сегодня здесь состоится необычный благотворительный концерт-дискотека «Танцевальный рай». Перечень выступающих был внушительным, но имя Богдана было выделено целенаправленно, как и слово «благотворительный».

Я испугалась, что Войнич что-то заподозрит, и он действительно засомневался:

– Здесь сегодня большое мероприятие. Может, тебе не стоит идти? Подожди в машине, я скоро вернусь.

– Думаю, стоит. В прошлый раз я его почувствовала именно на таком концерте.

Алан посмотрел на меня как-то странно и строго уточнил:

– Злата, ты ведь сюда не ради Жаклин так рвёшься?