След черного волка

А Вершина подпрыгнул с резвостью, какой нельзя было ожидать от этой человеческой развалины, – и бросился на Лютомера. Но тот крепко схватил его за руки и отбросил снова на лежанку, опрокинул на спину, уперся коленом в грудь, не давая двигаться. Вершина бился с яростной силой, но Лютомер, стиснув зубы и тихо рыча, держал крепко. А ему приходилось очень нелегко: ведь он был вынужден действовать в двух мирах одновременно, в Яви и в Нави! В Яви он сдерживал бьющееся тело отца, из которого, отчаянно сражаясь и не желая уступать, выходил подсадной дух, а в Нави он дрался с самим этим духом в его мерзком обличье. Там он был волком, который рвал зубами зверозмея и гнал его в темную бездну, откуда тот когда‑то и был вызван.

Редко в жизни Лютомера выпадали такие тяжелые мгновения, требовавшие не просто присутствовать, а сражаться в двух мирах сразу; не обладай он двойной поддержкой, – кольца Велеса и венка вещей вилы, – это оказалось бы ему не под силу. Кольцо на руке разогрелось и ярко вспыхнуло черным огнем; и аромат цветущего ландыша овевал его, будто он лежит на зеленой поляне в конце весны, а не стоит в продымленной за зиму избе. Младина была рядом, он ощущал на своих плечах ласковые руки нежной Девы Будущего, вливавшей в него силы. И в самой глубине души тосковал, что нет рядом Лютавы.

И тут случилось нечто непредвиденное. Замиля при появлении ненавистного оборотня скрылась с глаз, усевшись на пол за большой укладкой. Она уже не могла помешать ему войти в ее дом, понимая, что ее просто выволокут наружу, и затаилась, наблюдая за происходящим и сама оставаясь незамеченной. Богорад и Темяна забыли о ней, а не то, конечно, увели бы с собой.

И она увидела – внешнюю сторону событий. Вот оборотень, недавно сделавший ее сына пленником смолян, с размаху бьет Вершину в лоб… Тот кидается на него, а оборотень хватает его, бросает на лежанку и принимается душить!

Вот, вот оно, чего она так долго ждала! То, что предсказывала чуть ли не с первого дня своей жизни в Ратиславле! Сын ведьмы, лесной волк наконец показал свою истинную суть. Он избавился от Хвалиса и теперь убивает отца, потому что теперь ничто уже ему не мешает завладеть наследством! А потом убьет и ее, беззащитную женщину, и ее детей! Она всегда знала, что так будет!

Не помня себя, измученная всем произошедшим, доведенная горем и тревогой почти до безумия, Замиля с криком вылетела из своего укрытия и бросилась к лежанке.

– Не‑ет! – вопила она. – Пусти его! Отпусти! Спасите! Убивают!

Ее крики слышали Богорад, Темяна и прочие под оконцем снаружи. Но никто не подумал вмешаться: все решили, что Лютомер убивает саму хвалиску, туда ей и дорога! Пусть что хочет делает, лишь бы князя спас! Он, как наследник отца, мог взять на себя ответственность и избавить того от чужеземной замороки, на что прочие пока не решались.

Занятый Вершиной, Лютомер ничего не мог сделать – при всех его способностях, у него все же имелось лишь две руки, но даже ноги его сейчас были заняты. Налетев как вихрь, Замиля вцепилась в него, безуспешно попыталась оторвать от князя, потом схватилась за самого Вершину, будто надеялась вытащить его из рук оборотня и спасти свою единственную надежду и защиту…

А Лютомер в Нави увидел, как зверозмей прыгнул куда‑то мимо него и исчез! В тот миг, когда бездна уже распахнулась перед чудовищем, оно вдруг увидело средство спасения, щель, куда могло ускользнуть.

Замиля, едва прикоснувшись к плечу князя, вдруг издала уже знакомый всем дикий вопль и упала!

Мгновенно все кончилось, будто закрыли дверь, в которую рвался буйный вихрь. Лютомер почувствовал, как обмякло в его руках тело отца. Зверозмей исчез, он больше его не видел.

Пока не оглянулся.

Даже Лютомеру трудно было вновь собрать себя воедино. Ему пришлось выйти из Нави слишком резко, рывком, и теперь он чувствовал себя неловко в собственном теле, как человек, который спросонья при крике «Пожар!» натягивает первую попавшую одежду – наизнанку, задом наперед, сикось‑накось – и бежит, неловко двигаясь и не понимая второпях, как исправить дело. С Лютомера ручьями лил пот, рубаха под свитой и шкурой намокла, хоть выжми, капли повисли на бровях и ресницах, заливая глаза. Он по‑прежнему крепко держал отца, но тот больше не сопротивлялся. Он вообще не шевелился.

Лютомер не сразу понял, что произошло. Нападения Замили он не успел увидеть, поскольку смотрел в это время главным образом в Навь. Его враг исчез, тело отца ослабло. Лютомер в испуге склонился, проверяя, жив ли тот. Вершина дышал, сердце билось. Облегченно вздохнув, Лютомер выпустил его, вытер пот с лица и оглянулся.

Замиля сидела на полу, не обращая более никакого внимания на князя и его сына. Бессмысленный взгляд был устремлен куда‑то в пространство, челюсти пустого рта шевелились, как будто она что‑то пережевывает, пробуя на вкус…

* * *