След эволюции

Четкая картинка высокого разрешения показывала участок космоса перед зависшим небольшим четырехметровым астероидом с закрепленной на нем странной конструкцией, собранной, видимо, из подручных материалов. Сквозь корпус из панелей внутренней обшивки, каких-то бытовых системных блоков и мягкой изогнутой спинки кресла торчали мигающие многочисленными датчиками не менее странные приборы. Два монтажных дрона крепили к конструкции импровизированный парус с тонким цилиндром пульсатора из растянутого упаковочного чехла матового эластичного материала, натянутого на тонкие ребра направляющих. Три туманных образования – фогги принимали непосредственное участие в процессе, направленными разрядами в создаваемом инертном поле, заваривая пока открытый корпус конструкции. От висящей в ста километрах мерцающей планеты отделился еще один туманный рой и двинулся к импровизированной строительной площадке.

– Вон еще помощники идут, – Никола Иванович погладил котовью мордочку, тот запрядал ушами, с силой натираясь о ладонь. – Сейчас закончим и станем пробовать.

– Доброе утро, Никола Иваныч, – мелодичный голос, сопровождаемый оранжево-зеленым сигналом на панели управления модулем, казалось, ворвался в жилище отшельника. – Анализ предположений 34 процента положителен. Я закончила алгоритм.

– Доброе утро, дочка. Как спалось?

– Хорошо, но я не спала, мне не нужно.

– Дай на третий данные анализа.

Разговор старика с Ливитом мог бы показаться странным всем, кто близко не знал Николу Ивановича. Немудрено, что столь жизнерадостный человек потратил почти два года вынужденного затворничества в модуле корабля с котом и небиологической разумной сущностью не только на повседневные заботы и изучение происходящих вокруг процессов, но и озаботился устройством нормального человеческого общения и домашней атмосферы. Фогги с рядом висящей в пространстве газовой планетой-домом и огромный, немного вытянутый многокилометровый в поперечнике ливитный эллипсоид, рядом с человеческим модулем в небольшом коконе Ливита, составляли зависшую в гравитационном колодце семью разумов, скрашивая одиночество и оторванность от привычного человеческого мира.

– Никола Иваныч?

– Да, я слушаю.

– Я шутить. Вы меня скоро по части разберете.

– По частям. Но ведь ты сказала, что исчезновение такой микроскопической гранулы в аномалии совершенно незаметно для такого большого организма. Да у нас и выхода нет.

– Я знаю. Это нужно. Но все равно не… хотелось, когда информация просто исчезает навсегда возможно.

– Я понимаю. Мы стараемся, может быть, в этот раз мы продвинемся в изучении аномалий.

– Это седьмой эксперимент. Вы говорил – семь хорошо. Так число.

– Помоги, Святая Мать. Ну ладно, давай, загружай контейнер. Фогги закончили, все работает отлично, вон и помощники подтянулись.

К конструкции, закрепленной якорями за маленький астероид, одновременно с вылетевшим из кокона контейнером приблизились еще несколько фогги.

– Дочка, скажи им, чтобы сильно не разгоняли астероид, точнее, чтобы сбросили скорость до нуля в нужной точке. Он сам дойдет, куда нужно, только ты регулируй, как всегда.

– Хорошо, Никола Иваныч.

Астероид с необычной конструкцией, окруженный мерцающим туманом, дернулся и плавно поплыл в пространство. Разогнавшись, туманное облако исчезло с главного экрана, пройдя трехсот километровое расстояние за несколько минут. Вскоре картинка на экране сменилась, и часть астероида с конструкцией стала видна с трехметрового расстояния – укрепленная на штативе фиксирующая камера позволяла видеть картинку как на ладони. Астероид уже тормозил, разворачиваясь. Поверхность и переднюю панель конструкции, всю в различных датчиках и сканерах, стало видно еще четче – астероид повернулся к далекому, но яркому местному Солнцу – бело-голубой точке с огромным в полнеба ореолом и многочисленными гало.

– Скорость нуль, Никола Иваныч.

– Отлично, пусть уходят. Все, начинаем работать.

– Передаю.

На соседнем экране чернота космоса с небольшим астероидом в центре расцветилась многочисленными, разного размера и формы, чудовищными кляксами – как будто на чистый стол с силой плеснули что-то липкое и тягучее. Кляксы не отражали ничего, кроме, казалось, еще более прозрачной пустоты и только по ободку фигур шла тончайшая красная полоска-контур. За последующие пятнадцать минут напряженной работы двумя джойстиками Никола Иванович, временами протирая глаза и стряхивая пот со лба, подвел астероид на еле работающих маневровых почти вплотную к контуру крайней кляксы.

– Ндаа… Все-таки надо было поближе подвезти. Давай, дочка, активируй контур и бросай приманку. Я готов.

– Сделано. Бросаю. Три, два, один – пошла.