След кроманьонца

Благодушное настроение испарилось: «Нет, они не сдурели! Это или похищение, или покушение. На меня?! В центре города?! Средь бела дня! Ну, не совсем дня — через четверть часа будет темно. Та-а-ак, впереди из-за угла народец какой-то высовывается — вот к нему-то меня, наверное, и несут! А, гады, нашли куклу! Что-то вы мне разонравились, ребята…»

Прыгать вниз она не решилась: «Стена рядом, окажешься под ногами носильщиков, и будет свалка. Вон, кажется, то, что нужно: впереди справа чуть ниже подоконника второго этажа из стены торчат две балки с веревками для просушки белья. Неудобно, конечно, — кабина мешает, но попробуем!»

Она прыгнула из положения сидя, оттолкнувшись ногами от правой перекладины, лежащей на плечах похитителей. Уже в полете Элл чуть довернулась и повисла на почерневшей от времени балке. Хвала богам, деревяшка не сломалась! Элл широко качнулась вперед-назад и разжала руки. Приземлилась удачно — в полный присед.

Лишенные опоры носилки еще не упали на землю, а один из носильщиков уже тянул к ней лапы:

— Куда?!

— А туда!!!

Распрямляясь, как пружинка, Эллана взмыла в воздух и, с разворотом на девяносто градусов, коротко тюкнула мужика ногой в челюсть. Уже в полете мелькнула мысль, что зря она это делает: обувь непривычная, дорога булыжная — можно что-нибудь себе вывихнуть или растянуть, а ей нельзя! Но чужая челюсть послушно хрустнула, и приземлилась она удачно. Второй громила в маске уже почти успел загородить проход своей тушей и растопыренными руками.

— Ах, ты!.. Курицу ловишь?

Уже без всяких выкрутасов она ударила, как клюнула, кулачком в горло, чуть выше ключиц, поднырнула под руку и рванула во всю прыть. Хвала богам» дорога была ровная и почти чистая! Сзади затопотали, но после первого же поворота, кажется, отстали. Так: переулок, поворот, через улицу, еще переулок и — вот она, Дворцовая площадь! На секунду Элл задержалась, прикидывая, каким из входов воспользоваться. Потом решилась и одним рывком, как на тренировке, пересекла площадь.

«Уф-ф-ф! Добралась-таки! — в этой части дворца Эллана чувствовала себя как дома: здесь обитали артисты, старшие повара, художники, портные. — Все-таки молодец Ма: две ночи заставила спать с какими-то ядовитыми тампонами под мышками, теперь хоть траву коси, хоть мешки таскай, а все равно потом вонять не будет! Та-а-к, где тут…»

Она коротко постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату:

— Привет, Нойл!

Сидевший перед зеркалом человек повернулся и застыл со стаканом красного вина в руке.

Эллана в очередной раз поразилась: как же он красив, этот главный королевский скрипач! Черный бархатный камзол, такие же панталоны, высоколобое мужественное лицо с темной негладкой кожей и… золотистые, чуть вьющиеся волосы ниже плеч! «Таким волосам позавидует любая блондинка. А глаза почти черные, так и горят… Трезвый еще… Нет, надо все-таки ему отдаться — нельзя же так мучить человека! Только он старый: наверное, лет на пять моложе отца».

— Ты все пьешь, Нойл?

— Пью, а ты хочешь предложить мне что-то взамен?

— Да, пожалуй… Но позже.

— Не говори так, Эллана: ты ничего мне не должна, и я ничего не прошу. Что случилось? Похоже, что тебя хотели изнасиловать и не смогли!

— А что, заметно, да? Где? Пусти меня к зеркалу!

— Все в порядке! Только кулон у тебя висит на спине, и помада размазалась. Садись, работай. Тут хватит косметики на целый бордель. Тебе налить?

— Ты же знаешь, что я не пью! И тебе не советую. Впереди еще целый вечер, а ты уже…

— Что мне ваш вечер?

— Как, ты не будешь играть?!

— Не буду.

— Послушай, ведь в Танце Пастушки вторая и Третья часть — сплошное соло! Как же?..

— Обойдутся! Молодые уже передрались за право исполнять эту порнушку!

— Нет, ты не понимаешь, Нойл! Ты не понимаешь: Я буду танцевать!! Уже договорилась с Туаной. Она согласилась… Небезвозмездно, конечно.

— Ты?! Зачем? Впрочем… Пожалуй… В этом есть смысл: танцуй!

— Нойл, но я хочу, чтобы играл ты! Понимаешь; ТЫ! Ну пожалуйста! И не пей больше! Сыграй, а? У нас с тобой здорово получается! А мне нужно, чтобы обязательно получилось! Сыграй Пастушку, а я… Я потом приду — правда-правда! Ну, сыграй, Нойл!

Она вдруг замолчала, перестала крутиться перед зеркалом. Скрипач стоял у стены, сложив руки на широкой груди. Он был худ, строен и очень высок — ей не поцеловать его, даже встав на цыпочки. Он смотрел на нее, и в глазах его была даже не страсть, а какое-то мрачное темное пламя. Эллане стало слегка не по себе:

— Ну, что ты, Нойл? Хочешь, давай сейчас… У нас полно времени!

— Нет. Я буду играть. Прости, мне нужно побыть одному.

«О-ля-ля! — подпрыгивая и поворачиваясь в балетных па, Эллана порхала по пустому коридору. — Та-а-ак, теперь надо сюда, а в туалет — потом».