След кроманьонца

Тра-та-та! — отстучала она по двери и шагнула внутрь. Комната плавала в ароматном, терпком дыму. Хозяин полулежал в кресле, водрузив босые ноги в обтягивающих панталонах телесного цвета прямо на столик, заваленный пузырьками и баночками с косметикой. Его мускулистый безволосый торс был обнажен, одна рука безвольно свисала до пола, а в другой он держал массивную чашечку трубки с очень длинным тонким мундштуком.

— Привет, Эллана! Как жизнь? — Он сделал вялое движение рукой с трубкой. — Все порхаешь?

— А ты все куришь, Воир?

— Курю, и мне хорошо. А тебе плохо?

— Слушай, здесь же не продохнуть! Я заберу твою траву, иначе через час ты перепутаешь ноги и руки! А я…

— Да, знаю… Туана сказала… Не дергайся: у нас с тобой никогда не было проблем.

— Не было, не было! А мне надо, чтобы они все на уши встали!! Мне надо!!! А ты тут лежишь, куришь и растекаешься, как дерьмо на полу! Хватит дымить!!

— Ну-ну, не ругайся! Через час я буду в норме, вот увидишь.

«Черт, что же с ним делать? Вот ведь подарок богов: и наркоман, и гомик, и импотент, наверное, и… тан-пор! Лучший! Конечно, надолго его не хватит: увянет смазливое личико, и выгонят его пинками, но сейчас… Пока он есть, о других и говорить-то неприлично! Ч-черт, что же делать?! Если только попробовать?»

— Ладно, Во, только не подведи! Слушай, а можно я приведу себя в порядок? А то меня по дороге чуть не убили! Представляешь? Я не буду тебя стеснять?

— Валяй, валяй… Свои люди, артисты… Кому понадобилось тебя убивать? Разве для этого боги творят прекрасных женщин?

«Он, кажется, небезнадежен: на комплимент сподобился! Будем работать», — решила Эллана. Она сняла блузку и стала рассматривать в зеркале свои груди. Погладила правую, потом левую.

— Откуда я знаю — кому? Какие-то ребята в масках заменили носильщиков и хотели меня занести в темный уголок.

Она повернулась к юноше и, теребя сосок, продолжала:

— Было так страшно, так страшно! Но я вырвалась и убежала! Они гнались за мной до самой площади, представляешь?

В карих глазах танцора, окаймленных роскошными ресницами, появился слабый интерес.

— Здоровенные такие мужики — и в масках! Но я одному ка-а-ак врезала! А другому… Ой, ой, что-то колется! — забеспокоилась Эллана и изогнулась, пытаясь заглянуть себе за спину. — Ой, ой, что там такое?

Ответа не последовало, и она расстегнула пуговицу сбоку, чуть сдвинула вниз брюки, погладила себя по спине:

— Посмотри, там ничего нет? Не здесь, не здесь, ниже! Ну, какой ты! — расстегнула еще одну пуговичку и грациозно спустила штаны вместе с трусиками до колен. — Вот здесь, справа! Ничего нет, да? Ну, и ладно!

Воир огладил ее ягодицу:

— Ты красивая, Элл…

— Что ты говоришь?! Неужели?! Кто бы мог поду. мать?! Но, наверное, это правда, раз даже ты заметил!

— Ну, зачем же так, Элл?.. Я хочу…

Она не торопилась возвращать одежду на место. Медленно провела ладонью от лобка до правой груди, чуть помяла ее:

— Ты?! Хочешь?! Да что с тобою, Воир? Уж не заболел ли ты?

— Эллана!..

— А, ладно! — она томно потянулась, подняв руки и сцепив их над головой так, что груди с набухшими сосками задрались вверх. — Ладно, мой хороший! Ты же не подведешь меня, правда?

Дальше она сделала все быстро: подтянула штаны, подхватила блузку, чмокнула юношу в лоб и выскочила в коридор.

Проходивший мимо пожилой слуга чуть не уронил поднос с посудой, наблюдая, как одевается Эллана. Он, конечно, и не такое видел, но все-таки…

Этот танец имеет давнюю историю и простейший сюжет: встретил Принц Пастушку… Говорят, что на заре времен танцоры выступали почти голыми и имитировали (или не имитировали?) перед зрителями чуть ли не половой акт! Зато потом несколько веков в моде были такие костюмы, что выступающие еле-еле могли шевелить конечностями. Но те времена прошли — все хорошо в меру. Сейчас исполнители могут выбирать сами, чем производить впечатление на публику — отточенностью движений или накалом страстей. За себя Эллана почти не волновалась: лишь бы Воир не подвел, только бы Нойл не подкачал! А она-то уж сделает, она им устроит!

Началось! Вступление, часть первая — Встреча. Нойл среди музыкантов: собран, строг, глаз не поднимает. А Воир, кажется, в норме: возбужден, но в меру, координация безупречна.

Собственно говоря, это не театр, и публика совершенно не обязана молча стоять и смотреть — светский треп обычно продолжается, люди ходят туда-сюда, выпивают, закусывают.

Первая, разминочная часть еще не закончилась, а Эллана почувствовала, что зал смотрит. Молча, не двигаясь. Кто-то откусил пирожное и забыл проглотить, кто-то поднял бокал и не выпил…

«Ага! Забрало! Ну, держитесь!!» — и она расчетливо, медленно и мощно начала отдавать, выдавать энергию страсти — все, что уже пережила сама, и, главное, то, что еще надеялась пережить. Прекрасный Принц в исполнении лучшего танцора Хаатики казался слишком мелким, недостойным, не соответствующим такой волне, такой силе.