След крови

— Магдалена, это самая красивая малышка, которую мне доводилось видеть.

Мадлен опустила взгляд на малышку. Господи, какая красавица! «Это моя дочь, — сказала она себе, — дочь Форреста». Маленький ротик сморщился, пытаясь вслепую найти сосок. Мадлен вспомнила губы Форреста, обхватывавшие ее грудь девять месяцев назад, а теперь это делал его ребенок. Казалось, что колесо ее жизни сделало один быстрый оборот — слишком быстрый! — и она нашла любовь там же, где и прежде, только это была совсем другая любовь.

— А она не слишком худенькая? — спросила Мадлен у повитухи. — Кажется такой крошечной.

— Да она замечательная толстушка, мой цветочек. Добрых четыре килограмма! Сейчас принесу из машины весы.

Росария взяла Мадлен за руку и поцеловала.

— Я молилась бронзовой статуэтке Пресвятой Девы, чтобы она дала тебе силы. И она услышала мои молитвы. Ты прекрасно потрудилась. Не хотела тебе говорить, но сверкнула молния — и ребенок появился на свет.

Несмотря на очередной приступ боли, Мадлен усмехнулась.

— Ой, мама, перестань. Молния? Я не видела молнии.

— Твоя мама права, — подтвердила повитуха. — Сверкала молния. Возможно, гроза собирается. Посмотрите на малютку, она знает, где мамина грудь.

Росария крепко держала Мадлен за руку.

— Твоя малышка рождена под покровительством Чанго, дочка. Она будет крепкая духом.

Мадлен видела, как повитуха смотрит на ее мать, без сомнения, задаваясь вопросом, кто эта красивая женщина в цветастой одежде со странной прической.

— А кто это Чанго? — поинтересовалась она.

— Повелитель грома и молнии, — горячо ответила Росария.

— Понятно, — протянула повитуха, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. — А твоя дочь сама как молния. Она озаряет все вокруг, когда счастлива. Чанго! Вот я скажу… — Она похлопала Мадлен по плечу. — Вот увидишь, цветочек. Это значит, что малышка в хороших руках.

— У Мадлен есть мать, чтобы вести ее по жизни. — Росария прижала тонкую смуглую руку к сердцу. — Это могла бы быть и моя дочь. Мне всего лишь тридцать семь.

Повитуха и Мадлен обменялись понимающими взглядами. Мама пережила три выкидыша и все еще пыталась забеременеть. Больше всего на свете она хотела еще одного ребенка.

Снова приступ боли, а после этого на нее, словно толстое одеяло, навалились усталость и изнеможение.

— Позови папу, немедленно. Он должен ее увидеть.

Росария наклонилась к крошечной девчушке и поцеловала ее влажный лобик. Потом подошла к двери и негромко позвала мужа с первого этажа. Невилл нервно топтался в дверях.

— Я не буду заходить, малышка, — заявил он. — Меня тошнит от вида крови и всего этого. Но ты молодчина. Когда здесь все вымоют, я приду и посмотрю.

— Папа, не будь смешным, — сказала Мадлен. — Это твоя первая внучка.

Огромная фигура Невилла нависла над ней.

— Свят-свят! — воскликнул он, отшатнувшись. — Ты уверена, что не нужно вызвать «скорую помощь»?

Он был чрезвычайно брезглив и лишь мельком взглянул на покрытый слизью комок на руках дочери. Потом погладил Мадлен по голове.

— Меня ждет большая толстая кубинская сигара, — вздрогнув, заявил он и провел по лицу рукой. — И хорошая порция коньяка. Слушайте, больше я этим любоваться не намерен!

— Он шутит, мама, — успокоила Мадлен, когда отец вышел.

— Мужчины! — воскликнула повитуха.

Росария выглядела обескураженной. Она подошла к маленькому алтарю в углу комнаты и зажгла свечку. Там уже были цветы и чаша с водой из Флориды. Она склонила голову и зашептала молитву, обращаясь к идолу, прислоненному к священным камням. Повитуха не знала, куда девать глаза.

— Иемайя, — умоляла мама, — благослови это дитя! — Потом она повернулась к дочери: — Магдалена, почему бы не назвать девочку Майей, в честь Иемайи, матери всех богов?

— Нет, — ответила Мадлен, глядя на младенца.

Это чудо — ее дочь!

— Ее зовут Микаэла.

Она не могла поверить собственным глазам, но здравый смысл и логика возобладали над шоком от увиденного — даты рождения Рэчел. «Соберись, — приказала она себе, — не будь смешной!» Дата рождения — всего лишь сумасшедшее совпадение. Рэчел никто не удочерял. А даже если бы и удочерили, какова вероятность, что они обе стали бы жить в Бате? И еще сомнительнее — чтобы они встретились вот так!?

Мадлен закусила губу и покачала головой. Простое совпадение! Она вернула бумажник в сумочку Рэчел и без сил опустилась в кресло, чувствуя вину за свой поступок. Рыться в личных вещах клиента… Раньше она ничего подобного себе не позволяла.