След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

Узрите же ее красуВ сладчайшей тени,Где аромат цветовЯзык целует медом грез!Она — желанья адамант,Столь мягкий, что дрожитОт нежного касанья,В тепле прижавшись.Да, то была она!Она в ту ночь…Но как же горек эльИ как же ранит свет утраКрота подслеповатый взгляд!

— О горе! — воскликнула Пустелла, хлопая в ладоши и одаряя всех жуткой улыбкой.

— Возможно, тот трус сбежал… от нас, — вдруг сказал Арпо, глядя вдоль дороги.

— У нас есть лошади, — заметил Тульгорд Виз. — Беглецам далеко не уйти.

— В любом случае нужно продолжать путь. — Арпо ткнул закованным в кольчугу пальцем в сторону Крошки. — Глаз с тебя не спущу, чародей.

Дернув поводья, он тронулся с места.

Крошка ухмыльнулся и посмотрел на Стека Маринда:

— У рыцаря Здравия память канарейки. Успокойся, Маринд. Когда мы наконец загоним негемотов в угол, я тебе точно понадоблюсь. А пока…

— А пока, — Стек дернул головой в сторону Пустеллы, — больше ничего подобного.

— Я просто показал, на что способен, — ответил Крошка. — И вовсе не собираюсь повторять. Мошка?

— Одного раза вполне хватит.

— Блоха?

— Одного — вполне.

Путь наш возобновился, ибо время неподвластно узде и его размеренного течения не изменить ни желанием, ни усилием воли. Стучали копыта мулов, громыхал экипаж, фыркали лошади, а мы, мнящие себя исключительными созданиями в этом мире, униженно отмеряли шаги. Пусть мы и считаем себя высшими существами, ибо обладаем пустым даром разума, но какое это в конечном счете имеет значение?

В шестидесяти шагах впереди возвышался холм, знаменовавший собой колодец — груду камней, над которой развевались торчащие из щелей выцветшие тряпки, будто знамена сокрушенного войска. Но Красавчика Гума и его Свиты из двух девиц простыл и след.

Ворча себе под нос, Тульгорд Виз пустил лошадь легким галопом, спеша к источнику. Следом за ним, подобно плащу комедианта, вздымалась пыль. Прищелкнув языком, Стек Маринд отъехал в сторону и привстал на стременах, оглядывая горизонт.

Калап Роуд и Борз Нервен придвинулись ближе ко мне.

— Плохо дело, Блик, — пробормотал Калап. — Может, сегодня удастся съесть Пустеллу, если она к тому времени не протухнет.

— Нужно съесть ее прямо сейчас, — вмешался Борз. — Тогда мы все останемся живы еще на одну ночь, верно? Надо бы предложить… лучше, если это сделаешь ты, Блик. Давай…

— Воистину, — ответил я, — у меня и в мыслях нет предлагать нечто столь чудовищное. Вы готовы постоянно выслушивать ее жалобы? Пока остается хоть маленькая толика ее плоти, остается и проклятие живого мертвеца — неужели вы хотите обречь несчастную на вечные муки? К тому же, хотя я мало что знаю об искусстве некромантии, мне кажется, что подобного рода плоть сама по себе является ядом для живых. Хотите рискнуть сами стать живыми мертвецами?

Борз, побледнев, облизал губы.

— Боги милостивые!

— Что, если Красавчик сбежал? — спросил Калап. — Не может того быть. Наверняка прячется где-то неподалеку. Он и его бабы. И почему все достается таким, как он? Только представьте — среди его поклонниц неупокоенная! Да я бы убил за такое!

— Калап Роуд, — сказал я, — меня беспокоит твоя история про имассов. То, куда она ведет…

— Но у меня ничего больше нет в запасе, Блик! Это единственная, которую я помню слово в слово…

— Погоди-ка! Так она не твоя? — возмутился Борз. — Это обман!

— Вовсе нет. Никто не говорил, что сочинения должны быть свои собственные. Это ведь не Фестиваль. Людям просто хочется развлечься, так что если приходится красть чужое — пожалуйста. Боги, послушайте же меня. Я дам совет вам, своим соперникам! Блик, слушай! Именно твоя история всех нас погубит. Ты слишком близок к тому, что происходит на самом деле…

— Разве? Не думаю. К тому же моя задача несколько иная, нежели у вас двоих.

— Это всего лишь ловкий трюк! Пурси знает, что мы можем выдержать от одного до трех дней без еды. Ей лишь нужно, чтобы ты пережил меня и Нервена, а потом вы наконец сумеете вместе сбежать к паромной пристани. Вы с ней в сговоре, даже и не пытайся отрицать!

— Это не важно, Роуд, потому что Блик все равно проиграет, — усмехнулся Борз Нервен. — И весьма скоро, раньше любого из нас.

Я удивленно поднял брови:

— В самом деле?

— В самом деле! — передразнил он, качая головой. — Вся беда в том, что я видел тебя прошлой ночью. И ее тоже.

Калап судорожно вздохнул:

— Блик порезвился с Пурси Лоскуток? Я так и знал!

— Не с ней, — сказал Борз, сверкнув глазами в мою сторону. — С Усладой Певуньей. Я все видел, и, если я расскажу Крошке — а возможно, придется, чтобы купить себе жизнь, — ты труп, Блик.

Калап внезапно ухмыльнулся:

— Попался. Блик попался. Ха! Мы спасены, Борз! Мы с тобой дойдем до конца!