След лисицы на камнях

– Таня, ты ее убила?!

Она подняла глаза на Красильщикова и долго молчала, рассматривая что-то в его лице. Потом перевела взгляд на Илюшина и твердо сказала:

– Да. Я ее убила. Вы все правильно рассказали, Макар.

Красильщиков охнул, сел на ступеньки и обхватил голову руками.

– Мне очень жаль, Андрей…

– А туфля? – спросил Бабкин.

Илюшин протянул ему пакет.

– Туфля нужна была для того, чтобы подбросить ее охотнику. Вы хотели подставить Возняка, Татьяна? Предположили, что рано или поздно появятся люди, которые станут искать Бакшаеву, и тогда она вам пригодится? Не знаю, как вы собирались это реализовать, учитывая его собаку… Но что-нибудь придумали бы. Напросились бы в гости, в конце концов. Вам это не составило бы труда.

– Где ты ее нашел? – спросил Бабкин.

– В сарае. Под корзинами для роз.

Макар отошел в сторону, положил пакет на скамью и вернулся. Татьяна стояла, словно не зная, что делать дальше. Красильщиков сидел на крыльце и раскачивался из стороны в сторону.

– Зачем? – глухо спросил он, не поднимая глаз. – Таня, заче-е-е-м?! Я… я жить не мог, когда считал, что убил, а ты – ты, думаешь, сможешь?

– Я из другого теста, Андрюша, – мягко ответила Маркелова. – Я смогу.

– А тюрьма? – хмуро спросил Сергей. – Наказание за убийство вас не пугает?

– Все ваши истории, мальчики, это лишь предположения. Где тело? Где доказательство моей причастности к убийству? Нет, и никогда не будет.

– Можно все перекопать вокруг Камышовки… – угрожающе начал Бабкин.

Она презрительно пожала плечами:

– Перекапывайте! Ищите! Можете нанять поисковых собак, я бы так и сделала на вашем месте. Вы никогда ее не найдете.

– Вы человека убили, – сказал Сергей, с удивлением глядя на нее. – И хвастаетесь тем, как хорошо спрятали тело?

– Разве хвастаюсь? Нет. Я просто с вами откровенна.

– Да что с тобой, Таня? – вскрикнул Красильщиков и вскочил на ноги. – О чем ты говоришь? Как ты можешь… вот это все… про то, как ты хорошо ее спрятала… Как ты можешь?!

Лицо ее дрогнуло, и маска насмешливого превосходства исчезла, точно ее стерли одним-единственным касанием. На секунду Бабкину почудилось, что художница вот-вот разрыдается, кинется на шею Красильщикову, крикнет, что все выдумала, что ей стыдно за эту глупую выходку… Губы ее испуганно приоткрылись, и до болезненности беспомощное выражение пробежало по лицу, точно перед ними был маленький ребенок, не знающий, как объяснить свой проступок суровым взрослым людям.

Но это продолжалось не дольше секунды.

– Идите вы все к черту, – с кривой улыбкой сказала Татьяна. – Моралисты хреновы.

И пошла к калитке.

– Таня! – крикнул ей вслед Красильщиков.

Она не обернулась.

Хлопнула дверь, и стало тихо.

– Что теперь будет? – без выражения спросил Красильщиков.

– Если честно, скорее всего, ничего, – ответил после паузы Илюшин. – Она права. Нет улик, ничего нет. Признание… ну, скажет, что пошутила. Разыграла глупых мужиков. – Он помолчал и добавил: – Мне очень жаль, Андрей Михайлович.

Красильщиков кивнул.

Пес Чижик осторожно подошел к нему и сунул морду под ладонь.

– Я хотел бы… можно я останусь один? Макар, Сергей, я вам очень признателен… но…

Не договорив, Красильщиков обреченно махнул рукой.

– Мне жаль, – повторил Илюшин и пошел собирать вещи.

* * *

На выезде из деревни едва не застряли: колеса увязли в раскисшей грязи и машину повело. Бабкин еле справился с управлением.

– Не отпускает нас Камышовка, – пошутил он, но Илюшин не ответил.

– Давай к следователю завернем, – сказал Сергей, когда деревня и лес остались позади. – Хороший мужик, помогал нам. Надо ему рассказать. Да и вообще…

– Давай, – согласился Макар.

– Слушай, мне тоже жаль, что все так обернулось. – Бабкин покосился на друга. – Идиотизм какой-то! И Красильщикова жалко, и дуру эту… Как думаешь, они снова сойдутся? Ну там, время пройдет, она извинится… «Прости, о тебе заботилась!»

Илюшин покачал головой.

– Вот и мне так кажется, – вздохнул Сергей. – Михалыч – не тот человек, чтобы сказать: ладно, убила и фиг с ней, зато у нас будут красивые дети. Пакостное ощущение от всей истории. И незавершенный этот, как его…

– …гештальт.

– Он самый.

– Почему?

– Тело Бакшаевой не нашли, потенциальную ячейку общества разрушили…

– Дело-то раскрыли, – сказал Макар.

– Ага, раскрыли, – пробормотал Бабкин.

В Уржихе под колеса с отчаянным лаем бросилась мелкая шавка.

– Куда лезешь, бестолочь, – рявкнул Сергей, отворачивая в сторону. – Раскатаю ведь как пиццу… Макар, позвони пока следаку, предупреди, что приедем… телефон у меня в куртке, сзади.

– Со своего позвоню. – Илюшин полез в карман и вытащил свернутую вчетверо бумагу. – Это что такое?.. А! Карта!

Острые пики леса, дорога, похожая на реку с притоками. Он внимательно рассматривал рисунок.

– Маркелова изобразила? – спросил Бабкин. – Надо было тебе автограф попросить.

– Я попросил.

– Предусмотрительный! Когда Бакшаеву найдут, а Татьяну осудят за убийство, продашь его на аукционе за бешеные тысячи.

– Здесь что-то еще, – с удивлением сказал Илюшин, развернув бумагу целиком.

– Что?