След механической обезьяны

– Вы полностью находитесь на иждивении Саввы Афиногеновича?

– Ну уж, конечно, полностью! У меня есть небольшая рента, вот на нее и живу. А он мне только угол предоставляет, и более ничего…

– Следовательно, вы вполне самостоятельны и в любой момент можете уйти отсюда?

– Уйти могу, только куда? Век свой здесь доживать буду.

– И еще один вопрос, Евсей Маркович, вы слышали о том, что обезьяна ходит по дому?

– Она же ко мне приходила!

– Нет, вы слышали разговоры об этом до того, как она к вам пришла?

– Савва рассказывал за столом, будто обезьяна приходила к нему. Я поначалу думал, врет…

– А почему вы так думали?

– Ну, я ведь его, Савку, с детства знаю! Ему что соврать, что перекреститься – все едино!

– Вы хотите сказать, верить ему нельзя?

– Нельзя! Да и кому можно? Мне вот тоже нельзя, могу соврать… – старик запнулся. – Нет, раньше мог, а теперь уже все, баста! Больше не вру, потому как грех это!

– Ну а племянник ваш, значит, продолжает грешить?

– Продолжает! – кивнул старик, после чего потянулся к небольшому стоящему у кровати столику. Взял с него маленькую коробочку. Щелкнул по ней ногтем. – Вы позволите понюшку сделать? – спросил он у полковника.

– Да, конечно! Можете меня не спрашивать, ведь вы у себя дома, я всего лишь гость!

– Э-э-э, не скажите. К гостям нужно уважительно относиться, это первейший закон, вон, на Кавказе. Там гость – это главный человек в доме…

– А вы про это откуда знаете?

– Откуда? Приходилось бывать в тех краях… Так я втяну понюшку?

– Втягивайте!

После того как старик запустил себе по понюшке в каждую ноздрю и отчихался, разговор продолжился.

– Но вы-то сами, Евсей Маркович, что думаете по поводу этой бродячей обезьяны?

– Ничего! – сказал, вытирая нос платком, старик.

– Так уж и ничего? Не может быть!

– А тут не надо думать, обезьяна ходит, сам видел. До того, как не увидел, не верил. Я и Савке так прямо сказал: «Не верю я в то, что обезьяна ходит по дому». Потому как без завода она ходить не может. Значит, ее должен кто-то завести. И если нам чего-то ждать, то не от игрушки, а от человека!

– Вы говорите разумные вещи, но раньше утверждали, будто в обезьяну вселился дух?

Глава 9. Предположение дяди Евсея

– Да это я так, болтаю… – Старик повинно склонил голову. – На самом деле обезьяну заводят…

– И кто же, по вашему мнению, это делает?

– Да не по моему мнению, а я точно знаю, кто это делает, точно!

– Назовите мне, кто он?

– Савва заводит обезьяну!

– Савва Афиногенович? – переспросил начальник сыскной, чтобы потом не оказалось, что есть еще какой-то Савва.

– Да, он!

– Почему вы решили, что это именно он, а не кто-то еще? Я, к примеру, подозреваю другого человека…

– Кого? – насторожился старик, вытирая уголки слюнявого рта тем же платком, которым незадолго до этого вытирал перепачканный табаком нос.

– Ну, вообще-то говорить подобные вещи я не имею права, но вам, Евсей Маркович, скажу, вы ведь тоже поделились со мной предположением.

– Да это никакое не предположение, это правда! – возмущенно выпалил старик.

– Я все еще не могу понять, зачем ему это нужно?

– Что зачем нужно?

– Зачем Савве Афиногеновичу заводить обезьяну, ведь он серьезный человек, не похоже на него!

– Не похоже? Вы не глядите, что он постоянно щеки дует, это у него видимость одна, а внутри как был шалопутом, так им и остался! А вы кого подозреваете?

– Сергея!

– Серегу? – Старик задумался, уставившись на лежащую у кровати домотканую дорожку. Поправил ее ногой.

– Разве Сергей не мог заводить обезьяну?

– Ну почему же не мог, мог! – отозвался, все еще глядя себе под ноги, старик. – Да, может быть, вы и правы. Может быть, он заводит, может быть!

– Минуту назад вы утверждали другое, будто бы игрушку заводит сам хозяин…

– Да. Так ведь они могут в паре это делать – вместе! – сказал раздраженно Евсей.

– Не понимаю, зачем им это нужно?

– Напугать кого-то хотят!

– Кого?

Старик поднял глаза. Он не спешил с ответом. Сидел и внимательно разглядывал начальника сыскной, склонял голову то вправо, то влево. По всей видимости, ему было что сказать, но он раздумывал, стоит ли говорить полицейскому. Фома Фомич это понимал.

– Так кого они хотят напугать?

– Вы вот у меня спросили: «Кто в доме камфорой лечится?» А я сказал: «Не знаю…» Ну так вот, это неправда, знаю я, кто камфору использует.

– Кто?

– Арина Игнатьевна! И, стало быть, я так думаю, обезьяна шла в ее комнату, но почему-то спутала дверь, она ведь тут рядом с моей!

– Постойте, постойте, а как быть со словами обезьяны «Здравствуй, Евсеюшка!», как с этим быть?

– Увидала меня и поздоровалась!

– Нет, нет! – энергично замотал головой фон Шпинне. – Как это? Этого не может быть! Обезьяна, напомню вам, просто игрушка, внутри которой находится механизм. Он говорит: «Протасов Миша, здравствуй!», больше ничего. А если голос обезьяне поменяли, я могу это предположить, то она должна была сказать: «Здравствуй, Аринушка!», а не «Евсеюшка»! Вам, наверное, померещилось!

– Куда там! Я все слышал, я ведь не глухой, как они все думают…

– Значит, обезьяна шла к вам!

– Зачем она тогда несла камфору, я ведь не больной?