След на весеннем снегу

Кухня в целом тоже избежала вандализма. Все банки с крупами стояли на своих местах. Скинуто все оказалось только с холодильника, да еще хозяйственный ящик выворочен. Тот самый, в котором лежали отвертки, молоток и прочий «мужской» скарб, а еще мотки веревки, скотч и изолента, какие-то пробки, огарки свечей и прочая ерунда. И что в ней могло заинтересовать грабителя, если, скажем, шкатулка с нехитрыми Милиными драгоценностями, стоящая в спальне, осталась и вовсе нетронутой.

Определить, пропало ли что-то, с первого взгляда не представлялось возможным. Впрочем, со второго пропажа все-таки обнаружилась. Просто потому, что Мила догадалась проверить. Четыре монетки: один и десять грошей, два и пять злотых, выкопанные вчера Кактусом и лежавшие на блюдечке от сервиза «кобальтовая сетка» в серванте, исчезли. Получается, злоумышленник приходил за ними?

В задумчивости Мила застыла перед сервантом, пощипывая себя за мочку уха. Она всегда так делала, когда ей нужно было подумать. Что-то не сходилось. Блюдце с монетами стояло на видном месте, и в их поисках не нужно было переворачивать все вверх дном, залезая в ящик с хозяйственными инструментами. Кроме этого, все четыре монеты тянули максимум на двести пятьдесят долларов, так оценил Савелий Гранатов, и ради них среди белого дня залезать в квартиру, да еще усыплять собаку, было крайне странно. Снотворное же еще достать надо было. Удивительная предусмотрительность, если ты охотишься за столь скромным кушем.

«Отдай, что взяла, сука» – так сказал вчерашний ее незваный гость, о котором напоминал заштукатуренный синяк под глазом. Она не могла отдать, потому что не знала, что именно взяла. А нападавшего прогнал Кактус, но сегодня тот вернулся, захватив с собой лекарство, способное нейтрализовать собаку, и что-то искал, а потом ушел, забрав четыре польские монеты. И что все это значит?

Кактус на своей корзинке-лежанке заворочался, просыпаясь. Мила шагнула к нему, присела, погладив лобастую собачью голову. Голова держалась нетвердо, норовила упасть, и взгляд был мутным, сонным, как бывает после наркоза. Розовый язык вывалился наружу, лизнул Миле руку, сухой, шершавый.

– Бедненький, ты пить, наверное, хочешь, – догадалась Мила.

Принесла миску с водой, понимая, что собаке сейчас до нее не дойти. Кактус, с трудом приподнявшись на дрожащих лапах, начал жадно пить. Мила снова погладила его по голове. Так, за собаку можно не тревожиться. Но что делать дальше? Мила вдруг сообразила, что до сих пор не сообщила о случившемся своему охраннику. Через окно она увидела, что тот сидит в машине с работающим мотором, уставившись в телефон. То ли кино смотрит, то ли читает.

Предыдущий охранник Соболева очень любил литературу, предпочитая русскую классику. Это, впрочем, не помешало ему влезть в дом Андрея Погодина и спланировать убийство последнего. Так что начитанность вовсе не гарантировала высоких моральных качеств. Впрочем, снаряд не мог попасть в ту же воронку дважды, а значит, уж кого-кого, а охранников Соболева можно было не опасаться. Наверное.

Пока Мила была на уроках, Игорь вполне мог доехать до ее дома и похозяйничать в квартире без малейшей опаски быть пойманным на месте преступления. Правда, когда они выходили на утреннюю прогулку, Кактус воспринял появление нового человека вполне спокойно. Если бы тот оказался тем самым визитером, которого ее пес вчера цапнул за ногу, то вряд ли бы пес просто дружелюбно обнюхал. Или Мила уже ничего не понимает в собачьей психологии?

Так рассказать, что в квартире кто-то был, или не надо? От умственного напряжения Мила даже вспотела и тут же рассердилась на себя, что не может принять простейшего решения. «Рохля», – прошипела она и набрала номер телефона, из-за занавески наблюдая за сидящим в машине Игорем.

– Да, Камилла Александровна, – тут же ответил тот, перестав пялиться в телефон. – Слушаю.

– Игорь, пока меня не было дома, сюда кто-то влез, – сказала она. – В доме все перевернуто, и мою собаку усыпили каким-то лекарством.

– Что? Вашу собаку убили?

– Нет-нет, ее просто усыпили, чтобы она не мешала обыскивать дом. Сейчас Кактус уже проснулся, и я уверена, что ему ничего не угрожает, но все-таки решила сообщить.

– Я сейчас зайду. Отоприте мне дверь.

Через минуту он был уже в доме, профессиональным взглядом окинул царящий здесь разгром.

– Что-то пропало?

– Четыре монеты из найденного мной клада.

– Что-о-о-о?

– Вас это удивляет?

– Признаться, очень. К вам в дом проникли уже второй раз. При этом в первый не испугались напасть на вас, а во второй предусмотрительно вывели из игры собаку. И все это ради четырех монет? Они что, так дорого стоят? Золотые?

– Некоторые серебряные, а некоторые вообще медные, – призналась Мила. – По оценке Савелия, ну, архитектора, которого вы видели сегодня утром, красная цена им долларов двести пятьдесят.

– Дичь какая-то.

С подобной оценкой Мила была полностью согласна.

– Точно больше ничего не пропало?

– Да на первый взгляд ничего.

– Может, преступник не нашел то, что искал, а монеты прихватил просто для отвода глаз?