След на весеннем снегу

– Да, повезло, – кивнула Мила, думая, впрочем, вовсе не о щедром кавалере, и спрятала духи в сумку.

В городском отделе УВД она сначала нашла человека, отвечающего за историю с кладом, и за пять минут подписала все необходимые бумаги. От положенной ей доли она официально отказалась в пользу бывшего совладельца здания Кедровского Антона Михайловича и поймала на себе удивленный взгляд полицейского и восхищенно-благодарный – Савелия.

– Вы не хотите взять себе эти деньги? – удивился человек в погонах. – Но они положены вам по закону.

– Нет, они не мои и счастья мне не принесут. В этом доме жили Кедровские, они просто не знали, что кто-то из их предков закопал в подвале горшок с монетами, но это их монеты, а потому передать долю клада им значит поступить по справедливости.

– Вам будет нужно оформить свой отказ в их пользу нотариально.

– Хорошо, я в ближайшее время сделаю это. Я бы хотела, чтобы эти девять тысяч долларов достались Вите и Оле Кедровским. Они могли бы получить образование на эти деньги. Но так как они несовершеннолетние, а их мать не вызывает никакого доверия, то я передам деньги через Антона. Ему я полностью доверяю.

– Ваше право, – буркнул полицейский.

– Ты удивительная, – шепнул Миле Савелий, когда они выходили из кабинета. – Впрочем, я уже тебе это говорил.

Затем они нашли следователя, который вел дело об убийстве Сергея Троекурова. К счастью, он был на месте.

– Что вы хотели? – спросил он, подняв глаза на шум открывающейся двери. – А, Мила, это ты? Заходи.

Следователя звали Михаил Сергеевич Поташов, и он вел то дело, при расследовании которого ее мама познакомилась со своим будущим мужем. К Андрею Погодину и его семье следователь относился тепло.

– Михаил Сергеевич, я должна вам что-то рассказать. То есть мы должны. Только вы, пожалуйста, не ругайтесь, что я вам сразу все не рассказала.

– Та-ак, начало многообещающее. – Поташов откинулся на спинку стула и прикусил в углу рта ручку, которую держал в руках. – И во что ты опять вляпалась, душа моя?

Мила принялась рассказывать о прогулке в лесу, о том, как Кактус погнался за кем-то, кого она с перепугу приняла за кабана, как вернулся, неся в зубах непонятный предмет, как обронил его в машине у Савелия. И о визитере, который тащил ее за волосы, и о том, как к ней не раз влезали в дом, и об охране, приставленной бизнесменом Соболевым по просьбе Погодина. И о том, чем именно оказался оставленный в машине кусок кожи. Следователь слушал внимательно, даже вопросов не задавал, потому что рассказчиком Мила была хорошим и события излагала связно и максимально подробно.

– Тебе уже говорили, что мамаша в детстве мало тебя порола? – спросил он, когда Мила замолчала. – На тебя нападают среди бела дня сразу после убийства, к тебе в дом влезают, явно ищут там что-то, а ты даже не считаешь нужным сообщить в полицию? Андрей Михайлович-то куда смотрит?

– Михаил Сергеевич, да не считала я это важным, – жалобно оправдывалась Мила.

– То есть, когда тебя таскают за волосы и бьют по лицу, это неважно?

– Не ловите меня на слове. Я просто неправильно выразилась. Конечно, лично мне вся эта история была крайне важна и неприятна, но до вчерашнего вечера я понятия не имела, что она имеет отношение к убийству. Я не видела, что именно притащила из леса моя собака. Всю голову сломала, но так и не поняла, что именно у меня ищут с таким пристрастием. А как поняла, так сразу к вам и пришла. Более того, я точно знаю, кто совершил убийство.

Две пары глаз – Поташова и Гранатова – уставились на нее с изумлением.

– Что? – спросил Савелий. – Это ты когда успела что-то узнать? Я точно помню, что ночью у тебя таких озарений не случалось.

Мила смутилась, а следователь коротко крякнул.

– Вижу, личная жизнь в Малодвинске наладилась не только у Ксении Александровны, но и у тебя тоже. Рад за тебя, девочка. И все же вернемся к убийству. Ты действительно знаешь, кто ударил ножом Троекурова?

– Знаю, – со скромным торжеством сказала Мила. – И знаете, кто мне рассказал? Куница! А еще полынь!

– Что? – Следователь смотрел на нее, как на больную.

Она достала из сумочки пакет с чехлом, развернула и протянула следователю чехол с выгравированной на нем куницей.

– Я понимаю, что все это странно звучит, но сейчас я расскажу вам ход своих мыслей. А вам останется только проверить мою версию.

– Ее версию! Вот ведь шмакодявка! – в голосе Поташова звучало восхищение. – Ну, давай, выкладывай.

Набрав побольше воздуха, Мила подробно рассказала ему все, что знала.

– Все это, конечно, очень интересно, – начал Поташов, когда она закончила свой рассказ. – Только хотел бы я знать, как именно буду это доказывать. Если я правильно тебя понял, то убийца очень умен и предусмотрителен. Свидетелей он не оставляет, а те, кто ему помогал, будут стоять за него горой. Ты уверена, что про их отношения с Троекуровым никто не знал?