След на весеннем снегу

Она глубоко вздохнула, отгоняя невесть откуда взявшийся страх, повернула ключ в замке, отворила дверь и застыла в недоумении. На крыльце стояла Оля Кедровская. Одна, без брата, с которым, казалось, была неразлучна.

– Добрый вечер, Камилла Александровна, можно зайти? – спросила девочка. Губы у нее дрожали. То ли замерзла, то ли волнуется.

– Оля, мне не очень удобно сейчас, – растерялась Мила. Присутствие в ее доме ребенка могло все осложнить. – Что-то случилось? Что-то с Антоном?

– Нет, с Тошей все в порядке. Он приезжал к нам, сказал, что благодаря вам его отпустили. Просто мне надо с вами поговорить. Пожалуйста, можно сейчас, я не хочу ждать до утра.

В конце концов, стоя на крыльце, они, возможно, срывали весь план. Все должно выглядеть естественно. Если неожиданно пришла ученица, то почему ей надо давать от ворот поворот? Да и вообще, минут двадцать в запасе должно быть. Мила посторонилась и впустила Олю в дом.

– Проходи, но у меня совсем мало времени.

Кактус встретил Олю индифферентно. Детей он не любил, это Мила уже давно заметила, но и негативных эмоций девочка у него не вызывала.

– Снимай ботинки и куртку, проходи в кухню. Вот сюда.

Оля вошла в кухню бочком, сгорбившись, присела к столу.

– Прости, что я не проявляю должного гостеприимства и не предлагаю тебе чаю, но мне правда некогда. Ты голодна?

– Нет, у нас есть продукты, и я приготовила гречку с тушенкой. Покормила Антона и Витю. И мама поела немного.

– Как она?

Вопрос был расплывчатым, но Оля поняла.

– Эти дни было лучше. У нее бывают периоды, когда она почти не пьет. Она знала, что Антон в тюрьме, и думала, что деньги неоткуда будет брать. Но сегодня напилась на радостях. Сейчас спит.

Она замолчала и с тоской уставилась в окно, за которым темнела приближающаяся весенняя ночь. Еще достаточно ранняя, заставляющая все больше мечтать о лете. В этом году сгущающаяся вокруг тьма была особенно густой и безнадежной, запрещающей даже мечтать о том, что лето и свет найдут дорогу, не затеряются в тумане горя, зла и безнадежности.

– Камилла Александровна, мы очень виноваты перед вами.

Услышав тихий голос девочки, Мила вынырнула из грустных дум.

– Виноваты?

– Да. Я и Витя. Я давно хотела признаться, но он меня отговаривал. Вы не подумайте, он тоже быстро понял, что мы поступили неправильно, просто считает, что сделанного не исправишь, а признаваться глупо. Но я так не думаю. После того как Антон сегодня рассказал, что вы его спасли и что вы хотите отдать нам свою часть найденного клада, я поняла, что больше не могу молчать. Это было подлостью с самого начала. И трусостью потом. А сейчас это уже редкостная мерзость – так себя вести.

Признаться, Мила ничего не понимала. Оля действительно переживала, это казалось очевидным. Щеки ее были бледны, но на них горели два ярко-алых неровных пятна. Девочка дрожала, как будто у нее поднялась температура, губы у нее были сухими, и она то и дело облизывала их. Господи, да что же такое происходит-то?

Видя растерянность Милы, Оля полезла в карман и одну за другой выложила на скатерть кухонного стола четыре монетки: один грош, десять грошей, два злотых и пять злотых Государства Польского. Вид у нее был совсем поникший, как у нашкодившей собаки, ждущей неминуемого наказания.

Мила смотрела на монетки, и туман в ее голове понемногу рассеивался. Ну, конечно! Когда она в первый раз оказалась в доме у Кедровских, вышедшая в коридор Оля бросила фразу, которой Мила тогда не поняла. «Вы узнали, да?» – спросила тогда девочка. И добавила: «Жаловаться хотите?» Мила несколько раз своими ушами слышала, как Оля уговаривала брата признаться, а он пытался ее удержать, но вот сегодня все-таки не смог.

Кактус, которого Витя почему-то видел спящим. Двойняшки, оставшиеся голодными, потому что отказались без обеда, сославшись на невкусные рыбные фрикадельки, хотя в этот день в школьной столовой были в меню пельмени. Размер следа кроссовок во дворе, обнаруженных сразу после того, как в ее дом кто-то влез. Пропавшие после этого монеты, которые сейчас лежали перед ней на столе. Сходилось все.

– Оля, это Витя влез в мой дом? – спросила она, чтобы облегчить девочке сложное объяснение. – Вы сбежали с уроков, пришли сюда, увидели окно без стекла, Витя в него влез, а ты ждала его на улице и ужасно волновалась, что вас застукают. Витя забрал эти монеты, потому что вы считали их своими? Да?