След оборотня

Обнаженные руки оплели шею Ксина, а его ладони нашли и обхватили ее груди. Соски сами вошли между пальцев, которые начали их поглаживать и мягко сжимать. Вздохнув, она потянулась к нему губами. Плавно, словно плавящийся воск, оба опустились на постель. Какое-то время спустя рука Ксина отпустила покрывшуюся румянцем грудь и змеей переместилась вниз, по животу и бедру, к, твердой округлости коленей. Шелковистые бедра уже ждали под складками ткани. Она раздвинула их, открывая дорогу ласкам.

Платье над ее лоном, подобно отливной волне, начало с тихим шелестом отступать, открывая ноги, которые медленно поднялись вверх, поколебались и поспешно, словно крылья бабочки, раскрылись на всю ширину. Ксин жадно провел ладонью по напрягшемуся телу, наслаждаясь упругостью форм, окружавших розовую щель. Палец наткнулся на источник влаги и невольно скользнул по нему…

В то же самое мгновение губы женщины оторвались от губ мужчины, уносимые внезапной судорогой изгибающейся шеи. Сдавленный стон затих под потолком спальни.

Рука, на которую опирался Ксин, ослабла, и он, медленно наклонившись, рухнул в сладостную бездну, на дно, где ждали его блестящие от влаги лепестки женственности…

Руки Ханти освободили его от сковывающей одежды. Ловкие и быстрые, они приняли его таран, словно сокровище, извлекли из складок кожи, а мгновение спустя замкнули, будто в раковине, и смело направили к открытому лону. Она взяла его обеими руками и, высоко подняв ноги, глубоко и плавно вонзила в себя.

Несмелая улыбка появилась на губах Ханти, когда он дошел до дна. Она чуть приподняла бедра и раскинула руки.

Он сделал первое движение…

Она ответила ему судорогой – ее горячее и мягкое, волнующееся лоно обожгло внезапным наслаждением. Дыхание Ксина превратилось в отрывистое сопение.

Он быстро повторил.

Она закачалась, напряглась, словно готовясь сбежать. Схватила его за шею.

Он сильнее обхватил ее руками, и опять…

– Дай еще…

– Бери… вот… все твое… Должно быть…

Гримаса стерла с ее лица недавнюю улыбку. Голова откинулась назад. Из открытого рта донесся сдавленный стон.

Не прерываясь, не теряя размеренного ритма, он наклонился ниже, придавливая торсом верхушки подрагивающих грудей.

– О, вот так! Еще, еще, е-ще! О! О! Та-ак… а… а… А! ААА!!!..

Приглушенный стон зазвучал в ушах Ксина, словно победные фанфары. Подхваченный могучей волной ее экстаза, он овладел ею, обуздал, словно всадник непослушную лошадь, и снова вдавил в глубь шелковой постели.

Руки, что сперва блуждали по его спине, а потом дергали его за волосы, чтобы в последние мгновения конвульсивно цепляться за простынку теперь лежали бессильно и неподвижно, так же как и вся Ханти.

Она ушла куда-то далеко, а зернышки наслаждения, которые с каждым толчком он извлекал из ее тела, по капле заполнили бокал его желания. Падая туда одно за другим, они превращались в волны, нараставшие в нем все быстрее и круче.

Он навалился на нее сильнее, ускорил темп, она это почувствовала – уже возвращалась к нему, открывшись так широко, как только могла. Беспомощные руки ожили. Длинные ноги снова оплели его. Ноги, бедра, живот – они были везде. Он вторгался в нее, пронзал, она прижалась губами к его уху.

– Я твое поле, паши меня, паши глубже, – страстно прошептала она.

Он дернулся, словно от удара бича, закрыл глаза. Теперь уже не частью тела, но весь он погрузился в нее и затрепетал, словно птица, тонущая в глубинах обезумевшей стихии. Вспыхнуло ослепительное солнце.

Первая судорога поразила его вдоль бедер до самого крестца…

– О, вот так! Пожалуйста, – в экстазе вздыхала она, – о, еще… о, так, сей во мне, да, пожалуйста… о дорогой, любимый… любимый…

Она прижала к груди его беспомощную голову, погладила по волосам, натянула одеяло на него и на себя. Он уже спал крепким, каменным сном. Она заснула вскоре после него.

Они так и лежали, потные, нагие, безразличные и чуждые всему миру, замкнутые в своем собственном, ограниченном их телами и пространством, заполненном шумом их дыхания. Ничего больше и ничего, кроме этого. Пара влюбленных.

ДРЕМЛЮЩАЯ УГРОЗА

Они проснулись одновременно через час или два и приветствовали друг друга легким поцелуем. Ксин потянулся, а Ханти приподнялась на локте, окинув критическим взглядом смятую ткань платья.

– Твой панцирь выглядит намного лучше, – сказала она, любовно потираясь щекой о его плечо. – Не помню, когда мы последний раз были друг с другом настолько, настолько… – Она внезапно задумалась. Какое-то время она искала подходящие слова, потом отрицательно покачала головой. – Ну, скажи хоть что-нибудь. – Она толкнула мужа носом.

– Я как раз думаю, – ответил он, обнимая ее, – но что-то не могу найти ничего такого, чего бы ты раньше не слышала.

– Я в последнее время боялась, что ты в конце концов возьмешь себе какую-нибудь из этих чванливых сук, которые постоянно смотрят на тебя так, словно вот-вот лишатся чувств.

– Вот только не знаю, о чем бы я мог с ними разговаривать?