След огненной жизни

- Ну как, хорошо ли ты попировал? - с сатанинской усмешкой спросил Астиаг.

- Все хорошо, что делает царь,- ответил Гарпаг. На это у него еще хватило сил.

Но оставаться на пиру Гарпаг уже не смог. Он встал, взял корзину с останками своего сына и покинул дворец царя.

Так наказал царь своего родственника и преданного слугу за ослушание.

АСТИАГ ОТПУСКАЕТ КИРА

Гарпаг не мог простить себе смерти своего сына. Разве но знал он Астиага? И как он поверил, что царь может хоть что-нибудь простить, если даже за малые проступки наказывает людей смертью?

Собственной рукой послал Гарпаг своего сына на смерть. А мальчик еще не хотел идти, запнулся у порога... Но он пошел, потому что отец велел идти!

Гарпаг в глубине своих покоев выл и стонал от горя и ненависти, он проклинал Астиага и призывал на его голову все беды и все муки, какие есть на свете.

Но, являясь к царю, Гарпаг был так же спокоен, как и раньше, так же почтителен, так же готов выполнять любое его приказание. И Астиагу порой казалось, что, может быть, он не так уж сильно наказал Гарпага, может быть, надо было придумать что-нибудь более страшное? Сам никого нз любивший, Астиаг не представлял себе, что смерть единственного сына - это и есть то самое страшное, что может вынести человек.

В царском дворце было тихо. Черноглазый мальчик в богатых одеждах появлялся иногда перед Астиагом. И снова исчезал в дальних покоях дворца. Казалось, он тосковал. Астиаг иногда заставал его стоящим у окна в одиночестве. Мальчик задумчиво смотрел мимо золоченых стен на далекие горы, на зелень лесов, на красные осыпи ущелий и лиловые зубцы скал...

- Что ты смотришь туда? - спрашивал Астиаг.-Кого ты оставил там?

- Там моя мать Спако.

- Твоя мать не Спако. Ты знаешь это.

- Спако любила моня.

Астиаг усмехался своей кривой усмешкой.

- Любила? Тебе нужно, чтобы тебя, внука царя Астиага, любила жена какого-то презренного пастуха?

- Она кормила меня, когда я хотел есть. Она укладывала меня спать, когда я хотел спать. Она утешала меня, если я плакал. И каждый вечер она так ласково звала меня: "Куруш, иди домой, уже поздно!"

- Так ступай туда и живи с пастухами!

Тогда Кир умолкал и словно весь подбирался.

- Теперь я этого не могу. Я - твой внук.

И было что-то такое опасное в глазах этого мальчика, в его голосе и осанке, отчего старая тревога снова просыпалась в душе царя. Однажды, после такой встречи, Астиаг призвал магов, толкователей снов.

- Повторите, как вы истолковали мое сновидение?

- Мы можем повторить то же самое, царь: сын твоей дочери будет царем.

- После меня?

- Вместо тебя. Если бы он остался в живых.

- Он остался в живых,- сказал Астиаг,- он вырос в деревне. Но когда мальчики, его товарищи, выбрали его царем, он все сделал и устроил так, как поступают настоящие цари - установил звание телохранителей, лучников, всадников и все прочее... По вашему мнению, что все это значит?

Маги посовещались.

- Если мальчик живет,- сказали они,- и уже был царем, то будь спокоен. Вторично он не будет царствовать.

- Я сам так же думаю,- согласился Астиаг.- Сновидение мое уже оправдалось, и внук мой больше не опасен для меня. Однако,- добавил он с угрозой,- рассудите хорошенько и дайте совет наиболее безопасный для моего дома... и для вас.

- Для нас самих, царь, весьма важно упрочить твою власть,- принялись уверять его маги.- Ведь если власть перейдет к Киру, у которого отец перс, персы захватят Мидию и мы превратимся в рабов, а пока царствуешь ты, до тех пор и мы пользуемся уважением народа и всякими почестями. Как же не заботиться нам о тебе и о власти твоей? Да если бы мы заметили какую-нибудь опасность, то сейчас же предупредили бы тебя. Но сновидение кончилось ничем. Поэтому мы и сами спокойны и тебе советуем успокоиться. А мальчика отошли к его родителям в Персию.

Астиаг выслушал это, и морщины на его лбу разгладились. Маги ушли. Астиаг позвал к себе Кира.

- Из-за пустого сновидения я было обидел тебя, дитя мое. Но тебя спасла судьба. Теперь уходи с миром к персам, я пошлю с тобой проводников. Там встретят тебя отец и мать.- И добавил с усмешкой: - Только не такие, как Митридат и Спако!

"А какие? - думал мальчик, оставшись один.- Мои родители царского рода. Но они бросили меня. А Митридат и Снако меня любили. Так почему он смеется над ними?"

И снова - уже в который раз! - он пытался понять: почему он, Кир, внук царя, оказался в семье пастуха? Почему родители оставили его, отдали Митридату? Сколько раз он пытался узнать это от слуг, от рабов, но у всех были запечатаны уста.

И почему никогда, ни разу, Спако, лаская, и приголубливая его, и называя его "милым сыном", не проговорилась, что он вовсе не сын ей?

Теплые воспоминания о доброй женщине увлажнили его глаза.

- Прощай, моя мать Спако! Прощай, мой отец Митридат!

Тут ему вспомнились слова Астиага:

"Так иди туда и живи с пастухами!"