След памяти

— Не думаю, чтобы это был день Беатрисы, Стренджмен. Мы плаваем только по вечерам, при свете полной луны. Это дело настроения, вы понимаете?

Он улыбнулся капитану, который только крепче схватил Беатрису за руку, лицо его при этом напоминало морду рассерженного вампира.

Керанс встал.

— Послушайте, капитан, я займу ее место. Хорошо? Мне хочется спуститься вниз и взглянуть на планетарий. — Он махнул рукой, заметив беспокойство Беатрисы. — Не волнуйтесь, Стренджмен и Адмирал позаботятся обо мне.

— Конечно, Керанс. — Хорошее настроение вернулось к Стренджмену, он буквально излучал благожелательную готовность нравиться, лишь слабый намек в его взгляде свидетельствовал о том, что удовольствие его происходит от мысли, что Керанс окажется в его лапах. — Мы используем большой водолазный костюм, в нем под водой опасности нет. Адмирал! Костюм для доктора Керанса! Быстрее! Быстрее!

Керанс обменялся коротким взглядом с Бодкиным и отвел глаза, так как увидел явное удивление коллеги от его готовности погрузиться в глубину. Это его позабавило — он почувствовал легкомысленное веселье и вновь отхлебнул из бокала.

— Не оставайтесь внизу слишком долго, Роберт, — сказал ему Бодкин. — Температура воды высокая, не меньше девяноста градусов, она плохо на вас подействует.

Керанс кивнул, затем последовал за Стренджменом на нижнюю палубу. Несколько человек подготовили ему костюм и шлем, тогда как Адмирал, Великий Цезарь и остальные моряки следили за ним с затаенным интересом.

— Проверьте, можно ли войти в главную аудиторию, — сказал ему Стренджмен. — Один из парней, кажется, нашел проход. — Он критическим взглядом окинул биолога, стоявшего в ожидании, пока ему наденут шлем. Этот вид снаряжения предназначался для использования на глубине не свыше пятнадцати футов и давал максимальную возможность осмотреться. — В этом костюме, Керанс, вы похожи на космонавта. — Приступ смеха исказил его лицо. — Но не пытайтесь достичь подсознательного, Керанс, помните, что ваше снаряжение не позволяет оставаться на глубине слишком долго.

Тяжело и медленно подойдя к перилам — матросы в это время тащили за ним веревку и шланг, — Керанс остановился, чтобы помахать Беатрисе и Бодкину, затем ступил на узкую металлическую лестницу и стал медленно погружаться в вязкую зеленую воду. Было начало девятого, солнце горячими лучами освещало виниловую оболочку, окружавшую его, прилипавшую к груди и ногам, и он с удовольствием поглядел вниз, ожидая прикосновения своей горячей кожи к прохладной воде. Поверхность озера стала теперь совершенно непрозрачной. Клубок листьев и водорослей проплыл неподалеку, движимый пузырями воздуха, поднимавшимися из затопленного купола.

Справа от себя он увидел Беатрису и Бодкина, они опирались подбородками на перила и выжидающе смотрели на него. Прямо впереди, на крыше катера, возвышалась долговязая фигура Стренджмена: полы его куртки развевались, руки он упер в бока, и легкий ветерок ласкал его белое как мел лицо. Он молча чему-то хмурился, затем, когда Керанс ступил в воду, что-то крикнул, но Керанс уже не расслышал, что именно. Немедленно усилился свист воздуха в вентилях шлема, и ожило внутреннее переговорное устройство.

Вода оказалась теплее, чем он ожидал. Вместо прохладной освежающей ванны он вступил в цистерну с теплым клейким желе, которое липло к его икрам и бедрам, как зловонные объятия гигантского протерозойского чудовища. Он быстро опустился в воду по плечи, затем сошел со ступенек и позволил своему весу медленно утянуть себя в зеленоватую глубину, придерживаясь руками за перила. На глубине в пять футов он остановился.

Здесь вода была прохладней, и он с удовольствием расслабил руки и ноги и дал глазам привыкнуть к бледному свету. Несколько маленьких рыбок промелькнуло мимо, и их тела, как серебряные звезды, сверкнули на фоне расплывшегося пятна — таким выглядела поверхность с глубины в пять футов. В сорока футах от него вырисовывалась полукруглая громада планетария, которая казалась гораздо больше и удивительнее, чем с поверхности, напоминая корму древнего затонувшего лайнера. Когда-то полированная алюминиевая крыша стала тусклой, к ее краям прикрепилось множество моллюсков. Ниже, там, где купол опирался на прямоугольную крышу аудитории, медленно колебались в воде гигантские водоросли, некоторые из листьев которых достигали десяти футов длины.

В двадцати футах от дна лестница кончилась, но Керанс уже научился парить на одной высоте. Теперь он медленно опускался, ухватившись за последнюю ступеньку, затем разжал руки и оказался на дне, увлекая за собой сигнальную веревку и воздушный шланг, которые уходили вверх, к серебряному днищу катера.

Он был отрезан водой от шума, доносившегося снаружи, поэтому свист нагнетаемого насосом воздуха и звук собственного дыхания громко звучали в его ушах усиливаясь по мере того, как увеличивалось давление воздуха. Звуки, казалось, барабанили вокруг него в темной оливково-зеленоватой воде, как приливно-отливный ритм его снов.

Из наушника раздался голос: