След пираньи

Майор Кацуба чем-то неуловимо смахивал на кота — то ли редкими усиками в три волосинки, которые, несмотря на всю их убогость, тем не менее холил и лелеял, то ли мягкими, плавными движениями, то ли хитрющими глазами. Правда, кот этот отнюдь не выглядел балованным домашним мурлыкой, скорее уж битым и травленым ветераном помоек — Кацуба был худой, высокий и жилистый, словно бы подкопченный с целью удаления излишков жирка и влаги. Мазур с удовольствием сходил бы с ним в баньку — поглядеть украдкой, не найдется ли на теле шрамов, и каких. Человеку понимающему любой шрам кое о чем говорит. То, что их не видно на открытых обозрению кистях рук и лице, ни о чем еще не говорит. По слухам, та еще птичка — то ли левая, то ли правая рука генерала Глаголева, заведовавшего здешним «Аквариумом», то ли иной какой жизненно важный орган. Во всяком случае, Морской Змей советовал быть с ним настороже.

Пока что все протекало почти что идиллически — Мазур сидел в углу, смоля сигареты, от которых во рту уже стояла противная горечь, а Кацуба (похоже, в третий раз) старательно читал его отпечатанный на машинке рапорт, хмурясь, похмыкивая и порой покусывая нижнюю губу. Когда он стал складывать прочитанные листы в стопочку на краю стола (а допрежь того не выпускал их из рук), Мазур понял, что конец идиллии близок. Дело тут не в традиционном соперничестве меж армией и флотом — просто ситуация такова, что неприятных вопросов не избежать…

Кацуба отложил последний листок, старательно подровнял стопочку, погладил усики концом авторучки (которую зачем-то все это время вертел в руке, так и не сделав ни единой пометки), поднял на Мазура хитрые кошачьи глаза и спросил:

— Можно, я вас буду называть полковником? Капитан первого ранга — слишком длинно, а каперанг — то ли на «капор» похоже, то ли вообще черт те на что…

Мазур пожал плечами:

— А какая разница…

— Ну вот и отлично. Может, и «выкать» не будем? Ты, скажем, Степаныч, а я — Артемыч?

Мазур столь же нейтрально пожал плечами.

— Вот и ладушки, — сказал Кацуба. — Степаныч, садись поближе, нам еще болтать и болтать… Генерал стоит на дыбах. Он у нас характерный, и столь хамского обращения со славным представителем флота российского, да еще засекреченным орлом, терпеть никак не будет. Землю ройте орет, яйца в дверь пихайте… А кому яйца-то пихать, ежели ни одного языка? Что ж ты, Степаныч, не озаботился хоть одного прихватить?

— Некогда было, — тщательно взвешивая слова, сказал Мазур. — Так все крутилось… А что там с удостоверением? И с хазами?

— С хазами так быстро не получится, зато удостоверение, сразу тебе скажу, липовое. Да-с. Но хорошо нарисовано, с ба-алыпим приближением к реальности, человеком понимающим… Степаныч, я тебе балаболом, часом, не кажусь? Что ты все плечиками пожимаешь?

— Не кажешься пока, — сказал Мазур. — Может, это у тебя стиль такой… Артемыч…

— Точно, — сказал Кацуба. — Беседа у нас с тобой самая что ни на есть неофициальная, откровенно-то говоря. Официальное расследование, сам понимаешь, начнется через денек-другой и пойдет по другому ведомству, а пока что идут сплошные забавы в плащи и кинжалы, к чему дипломатов изображать? Согласен?

— А что мне? — хмыкнул Мазур.

— Ну и молодец. Успеешь еще с официальными расследователями побакланить со всей возможной чопорностью. Ты вдобавок ко всему еще в отпуске числишься, так что развались посвободнее, пузо почеши, если чешется… — и тем же тоном продолжал: — Как на твой непредвзятый взгляд — кто это? Гангстеры или государственная служба?

— Совершенно не представляю, — подумав, сказал Мазур чистую правду. — Ты не посчитай за похвальбу, но я лучше в забугорных конторах разбираюсь, чем в отечественных. Специализация такая. Да и жизнь у вас на суше в последние годы такая запутанная, что сам черт ногу сломит.

— Резонно, — серьезно кивнул Кацуба. — Я вообще-то и сам не особенный спец по внутренней жизни, честно тебе скажу, так что другие землю роют, а я координирую да перед Глаголом один за всех отдуваюсь — и хоть бы кто спасибо сказал… Степаныч, тебе хамский вопрос задать можно?

— Смотря какой.

— Ты свою тещу, часом, вопреки массе анекдотов, по постелям не валяешь? Что таким зверем смотришь?

— Чего-то тебя, Артемыч, не туда понесло… — сказал Мазур сердито.

— Ну, а по-мужски? Она ж тебя на два годочка моложе, а вид таков, что наши лейтенанты стойку делают… — Он разглядывал Мазура холодными круглыми глазами. — Задумался ты, Степаныч… Прикидываешь, в чем тут подвох и с чего это я углубился в такие дебри, а? Так нету подвоха, полковник. Считай, во мне любопытство играет.

— Нашел время…

— Так мы же условились, что беседа насквозь неофициальная… Ладно, проехали. Чего-то я сегодня определенно глуповат… Так и прет из меня дурь. Считай, что я извинился. По всей форме. Так как, проехали?

— Проехали, — ответил Мазур несколько настороженно.

Вот и гадай, где тут подвох, — а он обязан быть, не тот майор простак…

— Как по-твоему, похожи эти орелики на иностранных шпионов? — совершенно безмятежно спросил Кацуба.

— Ну, это вряд ли.

— Что, так уж и не похожи?