След пираньи

— Не учи. Справлюсь. По-моему, сыщики везде одинаковы. Конечно, за то, что с маху выявлю всех поголовно и отличу каждого зеваку от наблюдателя, не ручаюсь, но если вокзал обставлен, засеку.

— Ну-ну… Явка твоя где?

Она поколебалась, но все же ответила:

— На улице Ленина…

— Задача упрощается, — сказал Мазур. — Улица Ленина — это, как правило, или самый центр, или близко к нему. Был у нас такой народный обычай, я имею в виду правила наименования улиц…

— Но я тебя прошу — не стоит идти со мной в квартиру. Я тебе верю — однако мне могут и не поверить…

— Решат, что я тебя перевербовал, а?

— Сам понимаешь, наши игры…

— Понимаю, — сказал Мазур серьезно. — Ну, пошли? Ты, смотри, не заговори в вагоне на радостях…

— Мм-м, — старательно промычала она, гася сигарету в консервной баночке, прикрепленной к окну.

…В Ордынское прибыли с мизерным по российским меркам опозданием — всего-то на двенадцать минут. К поезду обрадованно хлынул невеликий табунок пассажиров. Мазур сидел вполоборота к окну, кося глазом. Здание вокзала еще дореволюционной постройки, темно-розовое с белыми обводами, а рядом современная пристройка, уродливый куб из серого бетона и мутноватого стекла. Неизбежные коммерческие киоски, задумчиво гуляет милиционер в форме, поодаль устроились цыгане, сложив чемоданы и мешки в громадную кучу, вон та кучка стриженых, одетых чуть ли не в рванье, — явно призывники, нынче осенний призыв. Не тот рекрут пошел, ох, не тот, — машинально погоревал Мазур. Квел, пьян в сиську, а до чего уныл…

Джен сидела, вовсе отвернувшись от окна, смотрелась в круглое зеркальце, прилежно наводя макияж. Неплохо, отметил Мазур. Вновь попытался вычислить в перронной суете тихарей, но ничего не получилось, не хватало навыка. Вон тот показался подозрительным, очень уж бдительно таращится на перрон, башкой так и вертит… нет, к нему с радостным видом подлетел второй, показал сетку со множеством пивных бутылок, и оба браво двинулись куда-то за угол, между старым вокзалом и новым. Милиционер проводил их профессионально долгим взглядом, развернулся, зашагал в другую сторону.

Прошли двое в кожаных куртках — то ли высматривая свободное место, то ли совсем другое высматривая… Мазур украдкой проводил их взглядом: нашли место, сели, возятся с сумкой… Вид совершенно беспечный — игра?

Вновь стукнула дверь. Послышался веселый, звонкий голос:

— Ронни, я понимаю, что по-русски ты не знаешь ни слова, но цифры, позволь тебе заметить, у русских точно такие же, как у нас. И «пять» означает пятый вагон, а не восьмой…

— Промахнулся, извини. Зато посмотри, какое зрелище — сущая Италия, обшарпанная окраина, где белье сохнет на веревках поперек улочки, а мужчины гуляют в плавках…

Говорили по-английски, с характерным южным выговором — врастяжку, чуть гнусаво, Мазур и сам так мог при нужде. Он спокойно, даже скучающе, повернул голову. По проходу не спеша прошли трое импортных людей — молодые парни в хороших джинсах и ярких куртках, с небольшими рюкзаками, какими-то пластиковыми футлярами. В полной уверенности, что ни одна живая душа их не понимает, они весело и раскованно комментировали все, что видели на пути — без брезгливости, но с нескрываемой насмешкой. На перроне захрипел динамик, поезд дернулся и медленно пополз мимо бетонного куба и длиннющих зеленых заборов. Мазур перехватил взгляд Джен, смотревшей вслед соотечественникам с грустью-тоской, они уже скрылись в соседнем вагоне, а девушка сидела в той же позе, опустив зеркальце. Горек хлеб шпиона, чуточку насмешливо подумал Мазур, сам однажды угодившим в схожую ситуацию — когда они с Морским Змеем сидели в баре Ниджилы, упакованные под чудаковатых британских туристов, и болтали, само собой разумеется, на соответствующем языке, а занявшие соседний столик соотечественники, инженеры, помогавшие местным поднимать с нуля химическую промышленность (завод, который они построили, потом все равно пришел в запустение), вовсю обсуждали меж собой идиотские шляпчонки, идиотские значки и дурацкие курточки двух импортных гусей. Так что никакой тоски они тогда не испытывали — вместо прилива ностальгии а-ля Штирлиц хотелось примитивно заехать землячкам по морде….

Он поднялся, подхватил сумку и кивнул Джен. Та быстро поднялась, они вышли в тамбур, где уже дымил скверной сигареткой длинновязый акселерат. Пришлось подождать, пока докурит и смоется. Поезд все еще полз довольно медленно, пересек улицу с оживленным автомобильным движением, стал подтормаживать, потом опять двинулся с невеликой скоростью. Поставив сумку на пол, Мазур повозился с замком. Нажал ручку, чуть приоткрыл дверь. Скорость была смешная — для него. Не стоило рисковать и заставлять девчонку прыгать на ходу. Даже если чуть подвернет ногу, хлопот прибавится несчитанно…

— Эй, вы это куда? — раздался за спиной склочный голос.