След пираньи

— Ну что вы, вовсе не думал… Но как прикажете поступать, когда нет и косвенных доказательств? Домик паромщика сгорел. Местонахождение лесных пожарных, да и саму их личность, установить не удалось. Экологический заповедник и в самом деле располагает вертолетом, приданным группе военизированной охраны, но ни один из членов группы не напоминает описанных вами людей. Изволите убедиться? — Он выложил перед Мазуром веер цветных фотографий. — Может быть, найдете кого-то знакомого?

Минуты через две Мазур отложил фотографии, мотнул головой:

— Абсолютно незнакомые физиономии.

— На «Заимке», кстати, тоже не оказалось описанных вами людей…

— Не удивительно.

— Заговор? — прищурился адмирал.

— Нужно же быть идиотом, чтобы не предвидеть проверки — после того, как мне удалось вырваться.

— Возможно… — адмирал играл портсигаром. — Продолжим? По милицейским данным, ни одного своего сотрудника они не отправляли в засаду на дороге. У пижманской милиции нет данных о трупах, оказавшихся в приблизительно указанном вами месте. Никто никаких трупов в тех местах не находил.

— Я же забрал у одного удостоверение, оно приобщено к моему рапорту…

— Есть такое удостоверение, поддельное, кстати. Не хватает мелочи: доказательств, что вы его действительно забрали у человека, убитого вами. Нет, кстати, доказательств, что вы и в самом деле убили кого-то… Что, вас это не утешает? Вовсе даже наоборот? — Он усмехнулся. — Интересные дела, впервые вижу человека, удрученного тем, что нет доказательств совершенного им убийства… Пойдем далее. Шишигин Павел Матвеевич, рулевой-моторист суденышка под наименованием «Таймень», вас со всей уверенностью не опознал. Хозяйка описанного вами дома помнит лишь «мужчину с милицейскими корочками» и «какую-то женщину». Других свидетелей, по-моему, в вашем списке нет?

— Интересно, а убийства двух прапорщиков тоже не было?

— Имело место, имело, — легко согласился адмирал. — Я и не говорю, будто в названных вами населенных пунктах вообще ничего не происходило. Были убиты паромщик с женой. Были убиты два прапорщика из охраны колонии. Были убиты в Пижмане инспектор уголовного розыска Сомов, капитан роты ГАИ Зыкин, заместитель начальника горотдела майор Завражнов, а также четверо граждан, если можно так выразиться, с обратным знаком — имевших прямое отношение к организованной преступности, а с ними местная проститутка, список прилагается… — он щелкнул пальцем по одной из лежавших перед ним бумажек. — Только опять-таки нет никаких доказательств вашей причастности к череде сих гробовых забав. Это может выгодно свидетельствовать о вашем профессионализме, а может и служить доказательством вашего вранья… Честно признаться, я склоняюсь ко второму варианту. Вы, легко понять, предпочитаете первый. Что ж, каждому свое…

— А как насчет сомнения, толкующегося в пользу обвиняемого? — рискнул Мазур сделать намек на атакующее движение, легонький выпад.

— Мы не в трибунале, — отрезал Лаврик. — Процедура внутреннего расследования вам известна. — Он наклонился вперед: — А еще тебе, несомненно, известно, что своими ножками ты до трибунала можешь и не дойти — непропеченная буханка хлеба на голову упадет из окна столовой или поганка в гарнире к котлетам замешается… Известно это тебе?!

Он не притворялся — глаза за чистейшими стеклами чеховского пенсне горели лютой злобой, до поры скрывавшейся. Мазура поневоле передернуло. Даже делая все возможные поправки на должность Лаврика, его личность и характер, никак нельзя было ждать столь хамского обращения.

И только теперь Мазур сообразил, что за неприметная деталь его подсознательно беспокоила — перед Крайко, под листом машинописи, лежал пистолет. Когда Лаврик клал на стол фотографии, одна задела уголком лист, тот чуть сдвинулся, и очертания пистолета четко обозначились… Это уже не просто хреново — архихреново, как выразился бы Владимир Ильич.

— Я бы попросил… — сказал Мазур разведки ради.

— Пистолета с одним патроном ты у меня, проблядь, все равно не допросишься, — отрезал Лаврик. — Не старые времена.

Наступил тот кристально просветленный миг, когда человек прекрасно понимает, что хуже ему все равно не будет, а потому лучше умереть стоя, чем жить на коленях…

— Извольте объясниться, — сказал Мазур звенящим от ярости голосом. — Пока пенсне целое.

Как ни странно, Лаврик остался спокоен. С улыбочкой открыл портсигар, постучал по крышке сигареткой, выдерживая классическую эффектную паузу:

— Будем объясняться? Или еще повозмущаетесь? Вы, мол, ножиком вражьих супостатов резали, пока я на безопасном берегу штаны просиживал? В таком ключе?

— А почему бы и нет? — сказал Мазур.

— Сигаретку в рот суньте табачком, вы ж ее фильтром пихаете…

Видимо, Мазур сделал излишне резкое движение — лист бумаги мгновенно отлетел в сторону, и в руках у Крайко оказался пистолет со взведенным курком.

— Бросьте ковбойщину, — поморщился адмирал. — Он же профессионал, прекрасно понимает, что деваться некуда…

— А может, ему в голову лезут всякие глупости насчет заложников и торга, — бросил Крайко, опустив, впрочем, пистолет.