След пираньи

— Отчего же, — сказал Глаголев. — Вы, в конце концов, опытный диверсант, бывали на «Заимке», имеете там парочку личных врагов… Вы остаетесь командиром, пока не сделаете неосторожного шага в сторону. В этом случае, уж не посетуйте, вас мягко и незамедлительно покритикуют, последний раз в вашей жизни… По-моему, условия не столь уж обременительные, а?

— Если бы я мог вам верить…

— Уж простите за пошлую фразу, но нет у вас выбора, — сказал Глаголев. — Или рассчитываете на здравый смысл Лаврика? Увы, придется положиться на мое слово. Мы не предатели. И янки — тоже. Все так и обстоит — армейцы двух стран решили поправить кое-какие несообразности политической жизни, ко взаимной выгоде. Есть и личные мотивы, понятно. Открою вам один секрет: мы с Кацубой — малость проштрафившиеся. Оказались во глубине сибирских руд, словно в почетной ссылке. А я вдобавок уже здесь лопухнулся самым позорным образом. Сумел поправить дело, но все равно пятно осталось… Для нас это — шанс с большой буквы. Для вас — тем более. В игре задействованы не только сухопутные «большие звезды», но и флотские. Вернетесь героем — героем и будете. Победа все спишет. Попадетесь «соседям» — шлепнут на месте, пожалуй, не доведут до трибунала ни вас, ни всех остальных…

— А там есть кассеты? — тусклым голосом спросил Мазур, глядя в пол.

— Есть. Я не зря отправляю вас в такой спешке. Сегодня утречком мы взяли человека, приехавшего в Шантарск с «Заимки». И поговорили по душам. Там хранится еще один комплект видеоархива. Они, как вы совершенно справедливо подметили, все еще не допускают мысли, что на них могут напасть, притихли с окончанием охотничьего сезона, сделали генеральную уборочку, отпустили по домам часть персонала, всяких там кухонных мужиков и баб, но ликвидировать объект никто не собирается. Так вот, его не будут искать суток двое. Потом, конечно, забеспокоятся, а очень скоро — всполошатся. Меня пока не подозревают, но не стоит благодушествовать… В общем, у вас — двое суток. Я, пока вы валялись в беспамятстве, имел дипломатичную беседу с Лавриком. Он считает, что ваша столь внезапная смерть от инфаркта на территории базы — не вполне то, что подходит для данной ситуации. И потому я без труда его убедил: гораздо лучше будет, если вы все же выкарабкаетесь трудами реаниматоров, но по дороге на аэродром попадете в аварию. — Он вскользь глянул на часы. — И часика через два вы в нее попадете. Я вам гарантирую красиво пылающую на обочине машину и штучки три обожженных до полной неузнаваемости трупов — в моргах, куда свозят бомжей, этого бесхозного добра… Смею думать, «соседей» это окончательно запутает — то есть они решат, что все концы убраны и дело закончено…

Мазур посмотрел ему в глаза:

— А где гарантии, что я все же воскресну?

— Как дите малое, честное слово, — усмехнулся Глаголев. — Какие, к черту, гарантии? На бумажке, что ли, написать: «Обязуюсь не отрывать каперангу Мазуру умную головушку, в чем и подписуюсь?» Гарантии у вас простые — каста. Вы морской житель, а я сухопутный, но мы все же оба — армия. Армия, которая играет против своего старого конкурента, отнюдь не впервые в истории, кстати… И верить приходится не мне, многогрешному, а, я бы выразился, типичному представителю вашей же касты… Это уже на подсознательном уровне — собаки всегда объединяются против кошки, не требуя друг у друга гарантий.

— А волки сплошь и рядом рвут друг друга.

Глаголев поморщился:

— У нас мало времени, чтобы играть в слова…

— Ну, а если я все же предпочту красиво погибнуть? От полной безысходности и невозможности разобраться, где тут истина?

— Сдаваться пойдете?

— Хотя бы, предположим, я пройду через ваших мальчиков…

Мазур неотрывно следил за сидевшим напротив генералом, прекрасно понимая, что перед ним не старпер, прячущийся за спинами подчиненных, — верзила с холодными варяжскими глазами был противником нешуточным. Однако Глаголев, на вид по крайней мере, казался расслабленным. И не похоже было, чтобы реплика Мазура его привела хоть в малейшее замешательство.

После долгого молчания Глаголев искренне рассмеялся:

— Глупости. Я же знаком с вашим досье — насколько удалось влезть. Блестящие морские офицеры государя императора, штатские генералы путейского ведомства, гонор и гербы, анненские кортики, дуэли на пленэре… Вы счастливец, я-то сам из мужиков, совершенно нечем похвастаться, не говоря уж о генеалогических изысках. Так вот, сударь мой, на мое счастье, вы принадлежите к тем редким экземплярам, которые всерьез озабочены восстановлением порушенной чести. Ну не станете вы нырять в небытие, оставляя пятно на фамилии… Это прекрасные побудительные мотивы: чувство чести и чувство мести. А с местью в данном случае все обстоит просто прекрасно: на «Заимке» вас ждет парочка типов, с которыми вы посчитаетесь, визжа и суча ножонками от оргазма. Это меня привлекает… Ну, кончим болтовню и поговорим о деле?