След пираньи

Когда погасили свет, вагон быстро угомонился. Шумных компаний, рассевшихся за бутылкой, к счастью, не оказалось — зато из соседнего вагона, что был ближе к хвосту, доносились пьяные голоса, один раз в межвагонном тамбуре определенно произошла короткая свара с дракой. Слышно было, как растаскивают дуэлянтов, как матерится проводница, грозя ссадить всех к чертовой матери еще до Ордынского, и лениво отлаиваются нарушители порядка.

Неизвестно, спала ли Джен — по крайней мере, ворочалась она редко. Мазур положил пистолет под подушку и временами погружался в чуткий полусон, подобный собачьему, моментально приоткрывая глаза, стоило раздаться шагам или скрипу двери. В конце вагона расхныкался ребенок, но потом притих. Отсека через три шепталась давешняя парочка, судя по сопровождавшему паузы шуршанию, кавалер то и дело пробовал распускать руки, но получал отпор под сдавленно-кокетливое хихиканье.

Иногда Мазур, взглянув на столик у окна, видел, как сверкают фосфорически-зеленым глаза смирнехонько сидевшего в своей переносной тюрьме кота. И вновь опускал веки, чтобы минут через десять вынырнуть из легкой дремы. Пару раз даже снились сны — нечто неуловимое, забывавшееся моментально, но, несомненно, кошмарное или близкое к тому.

Поезд дважды останавливался на крохотных станциях, но лишь во второй раз к ним в вагон подсела замотанная жизнью женщина лет сорока с маленькой дочкой, на подсадку ничуть не походившая.

…Утром Джен отправилась в туалет, как на Голгофу. Как ни удивительно, проводница взялась кипятить титан уже в девять, и они, заполучив кипяток, сварганили вполне приличный кофе. Угостили котовладелицу Пелагею Филипповну, в благодарность рассказавшую длиннющую историю о том, как ее зять с евоным братом отправились на рыбалку, но спьяну утопили мотор, однако ничуть этим не огорчились, поскольку рыбалка была исключительно предлогом, водки было запасено море разливанное — и безжалостный рыбинспектор Щербак, решивший было, что накрыл с поличным злостных браконьеров, был потерпевшими кораблекрушение споен в момент столь надежно, что сам на обратном пути утопил казенную рацию.

Когда бабуля сошла километров за полсотни до Ордынского, Мазур на миг ощутил себя осиротевшим — не столько из лирических чувств, сколько оттого, что Филипповна служила идеальным прикрытием, любой, кто сел в вагон позже, посчитал бы, что она едет с Мазуром, и они, несомненно, родственники — ворковали, словно два голубка, поминутно именуя друг друга Степанычем и Филипповной, гоняя кофеек…

Хрипел динамик, гоняя осточертевшую еще вчера культурную программу — юбочка из плюша, а он такой, мой новый парень, просто чумовой, не лей мне чай на спину…

Висевшее на стене у титана расписание он запомнил хорошо. Одна беда — провести с Джен военный совет было решительно невозможно. Приближалось Ордынское, и Мазур немного беспокоился — по профессиональной привычке холил и лелеял пессимизм. Юный сержант мог и доложить о случившемся по радио, на всякий случай упомянуть о загадочном полковнике с грозным удостоверением. Наконец, вся эта сцена все же могла оказаться хорошо срежиссированной и искусно поставленной попыткой ознакомиться с багажом похожего по всем приметам на разыскиваемого пассажира. Если так, группа захвата уже в поезде — или дожидается в Ордынском. Сам он без особого труда прыгнул бы с поезда на полном ходу — но Джен за собой не потащишь, шею сломает, как пить дать… Вряд ли они сунут агентуру на все без исключения поезда — чересчур много их проходит в обеих направлениях, тут никаких кадров не напасешься…

В конце концов Мазур решился. За неполные сутки успел присмотреться к попутчикам, среди них вроде бы не замечалось криминальных личностей, способных повторить вчерашний финт. До Ордынского, даже если поезд запаздывал, оставалось каких-то полчаса, нужно позарез поговорить…

Хорошо еще, что никто не заставляет непременно убирать постель на светлое время дня. Мазур кивнул Джен и первым вышел в пустой тамбур, достал сигареты, стоя так, чтобы ни на миг не упускать из виду свою постель. С превеликим наслаждением сделал длинную затяжку. Тихо сказал:

— Ну, глухонемая, можешь пока говорить…

— Ничего, если я закурю? Та девушка курила…

— Держи, — Мазур щелкнул зажигалкой. — Примерно через полчаса будет Ордынское.

— Выходим?

— Нет, — сказал он решительно. — Опасно. Уж вокзалы-то они возьмут под наблюдение в первую очередь…

— Тогда?

— Есть идея, — сказал он быстро. — Рвану стоп-кран, когда будем еще в городе, спрыгнем и махнем деловым шагом. Ей-богу, сойдет с рук. С замком я справлюсь, не сейф… Теперь вот что… Я не специалист по выявлению слежки, меня такому и не учили. Так что твоя задача — во все глаза смотреть на перрон, когда будем стоять в Ордынском. Можешь засечь тихарей в штатском?

— Запросто, — сказала она лихо. — Уж чему-чему, а этому нас учили.

— Только особенно не пялься. Прикрывайся ладонью, что ли, напусти на себя поэтический вид, задумчивый…