Ю. Воробьевский отметил, что «для приготовления препаратов нужны не просто зародыши, но такие, чей возраст находится в промежутке, исчисляемом 16 и 20 неделями, когда уже будущий организм в целом сформирован, и когда по нашим законам делать аборт без соответствующих показаний запрещено».{642}
Странно, что столь осведомленный в этих вопросах автор не знает, что запрет этот отменен еще в 1993 году специальным декретом Минздрава России «О снятии запрета на аборты свыше 12 недель и легализации их на сроки до 21-й».{643} Зато об этом декрете отлично осведомлена «сладкая парочка» — Г. Сухих и М. Мольнар, создавшие в том же 1993 году уже упоминавшийся нами Международный институт биологической медицины под эгидой Российской Академии Медицинских Наук (РАМН).{644} Если учесть, что в России ежегодно производится 8 миллионов абортов,{645} то у Г. Сухих и М. Мольнара явно не ощущается недостатка в сырье для производства альфафетапротеина.М. Мольнар, взявший на себя финансирование проекта, заявил следующее: «Есть лишь две страны, где можно осуществить мой проект — Россия или Китай. Здесь не возникло бы правовых проблем, как в других странах, где такие методы запрещены».{646}
С Китаем понятно. Там не знают как сдержать стремительный рост населения и всячески поощряют аборты. Но ведь Россия страдает как раз противоположной проблемой! Ежегодно русских умирает на полтора миллиона человек больше, чем рождается, то есть идет катастрофическое понижение численности населения. Какое же решение этой страшной проблемы нашли «кремлевские мудрецы», все сплошь демократы, гуманисты и радетели интересов России? Решение вполне в духе этой группы — отменить последнюю преграду на пути эпидемически расширяющегося количества абортов, толкнув под врачебные стальные крючья даже вполне сформировавшихся утробных детей.
Если 16 и 20 недель перевести в месяцы, получается промежуток от 4 до 5 месяцев — зародыши именно этого возраста особенно «полезны для здоровья», если употребить их в виде таблеток или уколов. Шведский фотограф Леннарт Нильсон с помощью особой аппаратуры сумел снять на пленку развитие зародыша-человека в утробе матери. Рассказ об этом звучит как фантастика:
«…Пять месяцев. Человек весит около фунта и проявляет свой дурной или хороший нрав. Он уже слышит громкие крики из шумного мира, в котором живет его мать, по-своему их пугается или, напротив, если характер у него агрессивный, сердится и грозит. Он уже чутко реагирует на мамины настроения, по-видимому, на ее нежные слова и ласки…»{647}
Двухмесячный эмбрион уже обладает тактильной чувствительностью, то есть реагирует на боль. А теперь представьте себе острые стальные крючья, которые вдруг появляются из «внешнего мира», вонзаются в эту крохотную плоть, которая чувствует боль, в этого человека, который уже различает мамину ласку и мамин голос, и… Вы помните описание Кати Глогер, описание того, что происходит далее? Если подзабыли, перечитайте в главе пятой.
Древний принцип эзотерической медицины гласит: «Лечи подобное подобным». Поэтому, зародышевой кровью лечат кровь или, иными словами, душевные, генетические болезни. В одном из используемых нами источников можно узнать, что с помощью эмбриональных препаратов производят «лечение нервно- психических заболеваний, врожденных генетических (типа болезни Дауна) и прочих патологий».{648}
Эти же препараты устраняют и некоторые сексопатологические проблемы, появляющиеся со старостью — импотенцию и климакс. Но главное, конечно, заключается в лечении младенческой кровью душевных болезней. Здесь уместно прозвучит известная формула из Библии — «Душа в крови».Кровь младенцев предназначается не только для излечивания дегенеративных болезней, но и для омоложения старческого организма. Это знали еще неандертальцы, а сегодня, безо всяких медицинских ухищрений «в некоторых странах Юго-Восточной Азии употребляют в пищу останки зародышей — якобы с целью омоложения. Покупают их по цене десять долларов за бидон из-под молока», — так, во всяком случае, свидетельствует директор Республиканского центра репродукции человека Андрей Акопян.{649}