След Сатаны

Говоря об элементах языческих культов, сатанизма, мы постоянно сталкиваемся с их сходством с явлениями природы. Задумываемся ли мы над простым фактом, что и «имперское мышление», как стремление завоевать, уничтожить и покорить как можно больше народов и распространиться на их земли, имеет свой прототип в природе? Давайте подумаем над этим.

Мы знаем, что в природе идет борьба за существование — жестокая, бескомпромиссная, никогда не стихающая борьба за выживание, за расширение ареала обитания, за право поглощать энергию. В природе царит одно стремление, один главный принцип — размножить свой вид как можно больше, расширить его до пределов, ограничиваемых не инстинктом достаточности, а лишь неблагоприятной средой, почвами, климатом и скудными пищевыми ресурсами. В каждом виде живых существ, будь то растение или животное, заложен мощный, никогда не отключающийся механизм расширения, размножения, поглощения или вытеснения других видов. Этот механизм экспансии одинаково силен и в микроскопических вирусах, и в гигантских китах, и в невидимых невооруженным глазом одноклеточных растениях, и в огромных стометровых эвкалиптах. Этот природный «видовый империализм» уравновешен вынужденным биоценозным «сотрудничеством» видов в экосистемах. Например, львы, поедая антилоп, сохраняют на стабильном уровне не только количество антилоп (их «биомассу»), но и свое количество, ибо размеры пищевых ресурсов жестко определяют количество потребителей пищи. Антилопы, поедая зелень, ограничиваю! биомассу растений и, тем самым, регулируется их собственная биомасса. Пчелы, собирая нектар, распыляют пыльцу, способствуя размножению растений, но чем больше пчел, тем больше птиц и иных животных, поедающих их и ограничивающих биомассу пчел. На птиц охотятся другие животные — и так без конца. Но бесконечность эта выражена не линейным расширением, а кругом, и круг этот — биоценоз или экосистема, где идет взаимная регулировка биомасс видов, не дающая им заступить за грань экосистемы. Это и есть то равновесие в природе, преодолеть которое «видовый империализм» не способен. Львы никогда не смогут быть единственными обитателями африканских саванн, «имперским видом», хотя их и называют «царями животного мира», ибо чем меньше они оставят антилоп или зебр, тем меньше будет и львов. Это — единственная причина того, что в природе невозможно хаотическое размножение одних видов за счет других, хотя такое стремление и занимает первенствующую роль в механизме воспроизводства, заложенном в видах.

Человек, восприняв «имперское мышление», перенял всего лишь явление природы, заменив соперничество видов соперничеством этносов. Впрочем, как это основательно доказал Л. Н. Гумилев, и этнос представляет собой явление природы, то есть явление надрассудочное, биологическое. Поэтому империализм этнический есть всего лишь отражение видового империализма; механизм расширения, перенесенный из мира природы в мир людей. Это — инерция животного мира, ворвавшаяся в мир людей, сокрушая на своем пути все нравственные императивы и заповеди Творца. Но ведь Сатана его адептами и представлен как «царь явлений природы». В одном из масонских гимнов присутствует такое определение: «ты, Сатана, не отступай назад! В никогда не отдыхающей материи ты. Солнце живое, царь явлений природы…»^{282}

7

В мире людей также существует механизм, уравновешивающий имперские захваты, и, возможно, в дальнейшем мы поговорим о его свойствах и содержании. Пока же, в очередной раз констатируем, что сатанизм в любой его упаковке есть дублирование природных явлений, превращаемых в законы человеческой жизни, высвобождение животных инстинктов, присутствующих в человеческом подсознании и запертых там рассудком, различением, нравственностью. Для высвобождения этих инстинктов сатанисты сокрушают в человеке сознание, делая его безумцем; сокрушают различение, чтобы человек потерял нравственные ориентиры, данные ему Всевышним; сокрушают саму нравственность, подменяя се пороками. Это — работа Сатаны.