След смерти

"Спасибо за ваше время, мистер Андерсон. Я займусь письмом, когда у меня появится свободное время".

"Я ценю это, детектив".

"Приятного вечера", – сказала она, направляясь к двери.

"Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он стал приятным", – ответил Призрак и тут же добавил: "Еще одна вещь".

"Да?"

"Я бы советовал вам не связываться с мистером Кейвом, но я знаю, что это бесполезно. Я уверен, вы все равно к нему пойдете. Однако, я прошу вас не называть моего имени. У меня долгая память на обиды, но у него – еще дольше".

"Спокойной ночи", – попрощалась Кэри, ничего не обещая. Идя по коридору, она могла поклясться, что даже сквозь стену чувствовала на себе взгляд Призрака.

*

Кэри села в машину и поехала обратно в участок, пытаясь стереть образ Томаса Андерсона из головы и сосредоточиться на том, что он сказал.

Коллекционер. Это он похитил Эви? А Эшли?

Она вбила прозвище в свой компьютер, пока стояла на светофоре. Поиск выдал более тридцати дел только в Калифорнии. Был ли он действительно виновен в стольких похищениях, или ленивые детективы решили использовать его в качестве дежурного монстра, когда не могли добиться прогресса в своих делах? Она заметила, что нигде в системе не значилось ни настоящее имя, ни фото, ни даты задержания.

Она была уверена, что есть кое-кто мог бы его опознать, но она сомневалась, что этот человек захочет помогать полиции. Джексон Кейв. Кэри отчаянно хотелось вломиться к нему домой, разбудить его и немедленно начать допрашивать. Но она знала, что не может, и что это ничего не даст.

Чтобы иметь дело с Джексоном Кейвом, хранителем тайн похитителей детей, ей нужно было превзойти себя. Но сейчас она была истощена и дезориентирована. В таком состоянии она не могла ехать к Кейву. В таком состоянии она не могла помочь Эшли.

Кэри выкрутила ручку кондиционера до упора, надеясь, что это проветрит ей голову. Даже в час ночи термометр показывал +31С. Когда спадет эта жара?

И если ее рубашка была мокрой от пота, то каково сейчас было Эшли? Везли ли ее в кузове душного фургона? Или закрыли в какой-нибудь кладовке? А может, ее насиловали в грязной подсобке?

Где бы она ни находилась, это обязанностью Кэри было найти ее. Прошло почти десять часов с тех пор, как девочка исчезла. Опыт научил Кэри тому, что каждая секунда приближала похищенного к смерти. Ей нужно было найти новую зацепку. Или старую? Кто лгал ей с самого начала расследования? Кто скрывал больше всего?

И тогда ее осенило. Был такой человек. Кэри изменила маршрут, решив нанести еще один визит до возвращения в участок. Но сперва ей нужно было подзаправиться.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Вторник

Перед рассветом

Пот заливал лицо Эшли, пока она, сдерживая панику, осматривала стены. В металлической трубе было градусов на десять жарче, чем снаружи.

Она подняла глаза. На высоте полутора метров над ее головой, под потолком бункера, обнаружился большой – метр на полтора – закрытый металлический люк. Петли были снаружи. Должно быть, через этот люк ее засунули сюда. Это означало, что на стене бункера должна быть какая-то лестница, по которой можно было бы добраться до этой двери. Если она как-то попала внутрь, значит должен быть и обратный путь.

Она подпрыгнула и едва коснулась крышки кончиками пальцев.

Тогда она забралась на пластиковое ведро и почти дотянулась, но внезапно оно развалилось под ее весом.

Эшли снова встала, теряя самообладание. Ей нужна была длинная палка. Может быть, она смогла бы поддеть крышку и распахнуть люк.

Конечно, не исключено, что снаружи висел замок.

Длинная палка…

Девочка огляделась. Деревянные доски настила могли подойти по длине, если бы она сумела расшатать хоть одну.

Но как?

Они были привинчены шурупами.

Ничего из содержимого ведра нельзя было использовать в качестве отвертки.

И тут ее осенило: на крышках жестянок с супом были язычки. Она сорвала одну крышку, отставила суп в сторону и потеребила язычок, пока тот не отвалился.

Она обнаружила, что все шурупы были погружены в дерево примерно на полсантиметра: не очень глубоко, но достаточно, чтобы отрывной язычок не мог захватить шляпки винтов.

У нее появилась еще одна идея. Съев суп (зачем добру пропадать?), она начала скрести по дереву вокруг шурупа острым краем банки. Дело шло трудно, но она в конце концов шляпка вылезла достаточно, чтобы Эшли смогла вставить язычок в шлиц. Она нажала на язычок всем своим весом и начала крутить. Шуруп зашевелился.

Прошло много времени – около пятнадцати минут – пока первый шуруп вылез наружу. Всего шурупов было десять.

На всю затею требовалось не меньше двух с половиной часов, если ее мышцы выдержат нагрузку, и еще больше – если она будет делать перерыва. Вообще-то, если бы она оставила два последних шурупа на конце доски и смогла вырвать их силой, приподняв другой край, то можно было бы справиться и за два часа. Фонарик вполне мог продержаться так долго.

Она не собиралась писать маркером на стенах.

Я отсюда выберусь!

*