След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Мои люди умеют. И твоих научат. Они ставили каменные дома и каменные стены не только в Старгороде, но даже в королевстве данов. Целые замки возводили. А смекалки, чтобы научиться, твоему народу тоже хватит. Что касается улиц, то сейчас, сам посмотри, люди ставят землянки как попало, – князь показал пальцем вдаль. – А потом, чтобы улицу проложить, если ее сразу не разметить, придется землянки ломать. А если у этих людей еще не будет построен свой дом? Куда им из землянки перебираться. Нет, княжич, необходимо сразу все продумать. Улица должны быть прямой.

– Для чего? Не понимаю. Это что-то дает?

– Улица – это, в какой-то мере, фортификационное сооружение. И должна идти так, чтобы, в случае чего, можно было кратчайшим путем перебросить один полк в другое место, где требуется поддержка. Чтобы конница, скажем, совершила бросок от ворот до ворот, и произвела вылазку вместе с другим конным полком. А потом такую же вылазку из других ворот. Но как конница будет передвигаться между землянками! Если нет улицы, от конницы не жди быстроты маневра. В прежние годы в Старгороде мы с воеводой Веславом, который такое использование конницы и придумал, даже снесли в Старгороде несколько домов, чтобы спрямить путь от ворот до ворот. И это принесло нам пользу в двух войнах – с франками и с нордальбингами, которые тоже пытались, помниться, Старгород взять «изъездом»[21]. Нордальбингов мы тогда конницей просто сначала порубили, потом развернули, и погнали. А у франков отбили много метательных стенобитных баллист. Без них они стены пробить не смогли, и отступили. Тогда, впрочем, у монсеньора Бернара, а именно он франками командовал, и войск было немного. Это, скорее, не война была, а разведка в преддверии войны. Баллисты были, правда, примитивные. Мои инженеры потом улучшили их, и со стен метали бочки с горящей смолой во врага. А все это удалось благодаря быстрым перестроениям конницы. А если бы расположение улиц было заранее продумано, ничего и сносить бы не пришлось. У нас с тобой сейчас есть возможность сначала подумать, и только потом строить. Так давай будем думать. На то нам головы и даны. Все это – стены, башни, улицы – должно быть увязано в одну систему с воротами, и не может строиться наобум. И должно быть удобно как для обороны, так и для собственной неожиданной для врага вылазки.

Гостомысл доверял грамотности князя Бравлина полностью, поскольку об этой грамотности еще в предыдущие свои поездки в закатную сторону много раз слышал от князя Годослава. И потому согласно кивнул. Гостомысл вообще по нраву был человеком доверчивым и легким в общении, сговорчивым. Никогда не упирался, как это делал его отец князь Буривой, в одну мысль только потому, что эта мысль ему самому и принадлежала.

– Распоряжайся, княже, здесь, как в Старгороде распоряжался. Я твои знания уважаю, как и знания твоих людей. Только есть у меня тоже свои отдельные мысли. Может быть, и тебе они по вкусу придутся. Выслушай!

– Говори…

– Вот видишь, наш город так расположен, что Волхова его пополам разрезает. И когда варяги сожгли Словенский конец, Людин конец уцелел. Мост разобрали, и не дали огню распространиться. Что, если новый город так и строить? Чтобы и внутри стены были. Разделить его на несколько частей, что будут по разные стороны Волхова расположены. Да и между собой, даже на одном берегу, тоже разделить. Хотя бы отдельные концы сделать. По роду занятий.

– Есть в этом смысл, – согласился князь. – Так некоторые города у швабов и у франков построены. В Византии так города строят. Только есть при таком строительстве и определенные отрицательные моменты. В Византии с этим многократно сталкивались, и не всегда, говорят, были такому рады.

– Какие моменты?

– Как правило, люди, живущие рядом, в соседних, скажем, домах, друг на друга влияние оказывают. Имея общие интересу, мыслями делятся. Там свои собственные настроения создаются. Грубо говоря, свои силы, думающие не всегда так, как соседи. И каждое отдельное городище в этом случае будет иметь свою мысль. В Древнем Риме тоже с таким были знакомы. Они называли эту мысль обособленной группы людей доминантой. И всячески старались инакомыслие уничтожить. В Византии доминантность отдельных частей города выливалась в открытые восстания против императора или против отдельных его действий. В восстания, часто кровавые, несущие за собой смену императорской власти. А отдельные участки города даже между собой войны вели. Одна часть их столицы Константинополя выступала против императора, другая императора поддерживала. А война внутри города – это всегда угроза всему городу. Угроза уничтожением. И ослабление перед внешним врагом.