След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Нет. Я, пожалуй, сам к Первонегу поеду, – решил вдруг князь Здравень тряхнуть стариной, хотя давно уже свой терем не покидал. А теперь и крепчающего мороза не испугался. – Так уважительнее будет, да и посмотреть хочется, как там дела у словен идут. Много ли сделать успели. И пусть сами словене на меня посмотрят. Увидят – запомнят, что я болею за них душой.

Блажену возразить против такого желания князя было нечего. Да и не умел он князю возражать. Но и сам ехать со Здравенем не надумал. Посчитал, что уже достаточно промерз сегодня в своем возке, отправляясь в терем к князю Здравеню…

* * *

Воевода Первонег спешился за двадцать шагов от головы колонны, уже различив, что во главе ее едет княжич Гостомысл, разглядывающий не воеводу, что спешил к нему, а стены Людина города и то, что было ему видно дальше, на другом берегу Волхова, и, наверное, вдыхает доносимый ветром запах пожарища. Этот запах будет стоять до конца зимы. Им даже снег в сугробах до самой земли пропах, и уйдет только с талыми водами в Волхов, откуда будет унесен в Ладогу и дальше по Неве до незамерзающего моря. А рядом с княжичем ехал, придерживая рвущегося вперед сильного боевого коня немолодой вой в богатых доспехах и багряном плаще, подбитом мехом куницы. Вой был, примерно, ровесником Первонега, и выглядел таким же сильным и суровым. И даже седые бороды у них были подстрижены одинаковым полукругом. Только Первонег носил бороду длиннее. Между двух ведущих всадников виднелась широкая грудь и мощные плечи сотника Бобрыни, хорошо знакомого Первонегу.

Воевода спешился, и взял своего коня за повод. Точно так же сделали и вои его сопровождения, только гонец обогнал их, и встал в строй дружины за спинами ведущих. Видимо, занял свое место, с которого его и послали к Первонегу.

Первонег подошел уважительно, хотя свой островерхий шлем не снял. Шлем любой вой обычно даже перед князем не снимает, поскольку он часть доспеха. Шлем, это не шапка. Остановился чуть в стороне, на краю дороги, дожидаясь слова княжича, но голову не поднимал, словно признавал свою вину, и ждал слова Гостомысла – милующего или опального.

Княжич конечно же видел приближение городского воеводы, и умышленно смотрел на сожженный город, чтобы иметь возможность с мыслями собраться, и что-то сказать. Но остановился рядом в Первонегом, натянул повод коня. Конь Гостомысла протянул голову, и коснулся губами лица воеводы, обдал его теплым дыханием.

Первонег взгляд поднял.

– Ты, как вижу, воевода, виниться пришел, – мягко и негромко сказал Гостомысл. – Вину свою сам видишь?

– Я все делал, как следовало, но меня обманули, княжич. Предатель варягов привел. Себя назвал, и сказал, что свою сотню из крепостицы привел. И брат его на башне дежурил. Голос узнал, подтвердил. Ворота открыли, сотню запустить, а там варяги… В этом моя вина и есть…

– Ладно, потом все расскажешь. Не на дороге такие разговоры вести. Мой конь, видишь, уже простил тебя, ласкается. А кони чуткие. Они знают, кто виноват, кто не виноват.

– А обмануть любого могут, – сказал пожилой вой в багряном плаще.

– Пристраивайся рядом, поехали в город, – продолжил княжич. – Вернее, туда… Что от города осталось… Показывай… А это, кстати, познакомься… Это князь Бравлин Второй, который после поражения от Карла Каролинга привел с согласия короля франков свой народ к нам.

Первонег снова наклонил голову, изображая поклон.

– Так, что от Славена осталось?

– Только Людин конец и остался. Две трети города сгорело.

– А люди?

– Семьдесят воев убито, много увечных. Много людей обожглось на пожарах. Теперь в увечных ходят. Пока работать не могут. Но к лету будут свежими, как волхвы-лекари говорят.

– Сейчас что делается? – спросил князь Бравлин со слегка странным, но все же понятным акцентом, не уродующим славянский язык, только звучащим слегка иноземно.

– Сейчас, княже, народ ищет, как перенести зиму. Строят землянки, чтобы не перемерзнуть. У нас порой морозы такие бывают, что на свет выйти не захочешь. Мороз, как болезнь, а тело через горло входит.

– Значит, будем вместе строить, – констатировал факт князь. Для моих людей место найдется? Для начала хотя бы для землянок?

– Места у нас на всех хватит, – за воеводу ответил Гостомысл, и не стал объяснять Первонегу суть происходящего переселения, хотя у воеводы в глазах был написан вопрос.

– А это кто? – спросил князь Бравлин, кивая в сторону Ильмень-моря.

– Кто это? – переспросил и княжич Гостомысл, адресуя вопрос напрямую к воеводе, который должен был, по его понятию, знать, что здесь происходит.

Первонег повернулся, и посмотрел через плечо. К берегу, передвигаясь напрямую через лед, выходил большой отряд всадников, окруживших покрытые пологом сани. И рассмотреть, кто в санях, было невозможно и от расстояния, и из-за полога.

– Варяги… – без холода в голосе, не как положено говорить о врагах, ответил воевода. – «Красные щиты».

– Лютичи тоже красят свои щиты в красный цвет, – для чего-то сообщил князь Бравлин.