След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– Жань – воевода князя Изавлада. Он прибыл сюда с наемным отрядом булгар. Послал его сам князь Изявлад, чтобы пригнал на городские работы местных плотников. Это обычные действия нашего князя. Он никогда не нанимает работников. Он их просто захватывает в рабство из своего же народа, и заставляет несколько лет работать на него бесплатно, только за то, что он их кормит. Да и кормит-то так, что добрая четверть, говорят, с голода умирает. Сам Изявлад говорит, что это такой налог, за то, что он защищает поселения от набегов врагов. Но на деле он никогда при набеге за городские стены со своей дружиной не выходит. За стенами отсиживается. У Ростова стены высоки. А Изявлад решил их еще выше нарастить. Ему нужны плотники-строители. Вот он и решил целое поселение плотников в рабство забрать.

– Своих же людей – в рабство? – удивился князь-посадник, ранее с подобным не встречавшийся. – А сами люди куда смотрят? Нечто плотницкий топор для боя непригоден? Наши плотники только черенок на топоре меняют, длинный и прямой ставят, и с теми же топорами в сечу идут. У них каждый удар выверен. Один удар, и врага больше нет.

– А что сделаешь, когда княжеская дружина вместе с булгарами налетает, никого не спрашивает, селение сжигает, а людей угоняет. Да и рука у многих против своего же князя не поднимается. Мы же народ по природе своей мирный. Так богами задумано – волхвы нас учат. Не все, конечно, волхвов слушать хотят. Но многие слушают, верят им.

– Я видел, как вы, мирные, приготовились мой отряд встречать… – усмехнулся Гостомысл.

– Так, то – чужой отряд шел. А здесь свой князь…

– Попался бы он мне под горячую руку, перестал бы князем быть, – сказал сотник Бобрыня. – Как можно свои же поселения жечь!

Проводник Казце посмотрел на сотника с испугом, ожидая, видимо, что князь-посадник резко осадит сотника своей дружины, соблюдая княжескую солидарность. Но Гостомысл задумался, глядя, как по берегу поднимаются, опустив печальные головы, к своим сгоревшим домам местные жители.

Наконец Гостомысл что-то осмыслил, и спросил проводника:

– И что, так и собирается ваш народ в рабстве у своего князя жить?

– В минулую осень старосты разных поселений собирались, советовались, как дальше жить. Терпение у всех кончается. Но не всем так вот помощь приходит, как здесь. Так ни до чего и не договорились. Со своей земли нам податься некуда.

– А вы с землей вместе подайтесь, – подсказал сотник Русалко.

– Это как? – не понял Казце.

– А просто. Перейдите всем селением под руку князя Бравлина! – неожиданно для себя предложил вдруг князь Гостомысл. Еще мгновение подумал, и направил коня на берег, чтобы посмотреть на погорельцев в их селении. – Поехали, Казце. С людьми там поговорим. Мне есть, что им сказать…

Проводник, кажется, воодушевился словами князя-посадника, и, поскольку сам он за конем подниматься в гору не успевал, а сотник Русалко направился вслед за Гостомыслом, Казце снова ухватился за хвост игреневого коня, и, таким образом, не отстал.

Как всякое селение, и это имело свою небольшую площадь, где обычно происходили сходы общины. Правда, раньше площадь окружали дома, а теперь только обгорелые остовы. Обычно площади окружены самыми богатыми домами. Но такие грабят и сжигают в первую очередь. Там, в окружении этих остовов и собрался народ. И высокий, сухощавый, но все же широкоплечий мужчина средних лет говорил всем что-то на своем языке. Русалко узнал того человека, который набросил петлю на шею княжескому воеводе Жаню, а потом дал команду другим пленникам тащить веревку. Среди толпы появились и женщины, и дети, но многие из них были еще привязаны к одной общей длинной веревке.

Гостомысл спросил Казце.

– А женщины с детьми что? С ними что произошло?

Проводник обратился к местным жителям. Ему объяснили. Казце, скрипнув зубами от злости, перевел:

– Женщин и детей воевода Жань отдал за работу княжеским булгарам. Просто подарил, словно вещь из своего кармана вытащил. Их, булгар, у князя Изявлада больше тысячи служит. Постоянно людей в рабство угоняют. Караванами отправляют к себе, в Булгар. Этих только связали, отогнать не успели. Увидишь, княже, Изявлада, скажи ему, что у народа терпение не вечное. Мы его предупреждаем. Так люди говорят. Вон, староста местный говорит от лица всего народа, что больше княжескую дружину они в свое поселение не пустят. С топорами и вилами встретят, пусть даже их сам Изявлад приведет.

– Этому Изявладу следовало бы с Буривоем встретиться, – сказал Бобрыня. – Все бы одним ударом решилось. Наш Буривой за своих людей всегда стоял. Да и чужую правду уважал.

Это был небольшой перебор, но Гостомыслу все равно было приятно такое слышать.

– Да, Изявлад внешне на ведмедя похож, – согласился Казце. – Даже походка такая же косолапая. И глаза медвежьи.