След за кормой (2-е издание)

В некоторых местах ледовое поле нависало над скалистым берегом, и вдруг от него отламывался громадный кусок и с шумом грохался в воду. Окажись в ту пору рядом их корабль, гигантские волны закружили бы его, как щепку, и разбили о скалы. Норманны наблюдали рождение айсбергов.[53]

«Вот откуда появляются ледяные горы, — объяснял товарищам Эрик. — А в наших сагах утверждается, что эти груды льда — обломки тел древних великанов, восставших против богов и побеждённых в битве с ними…»

Однако же и среди этой ледяной пустыни находились приветливые оазисы. В глубине фиордов, в местах, защищённых от холодных ветров, незаходящее летом полярное солнце создавало жизнь. На скудной каменистой почве вырастала трава, альпийские маки раскрывали чашечки навстречу тёплым лучам, карликовые берёзки впускали цепкие корни в расщелины скал. Полярные куропатки шныряли в зарослях со своими выводками, а за ними охотились песцы.

Многие из найденных Эриком Рыжим оазисов вполне могли прокормить господский двор с населением в 20–30 человек. Географы позднейших веков удивлялись какому-то особому искусству, которое помогало Эрику находить уголки Гренландии, где могли бы селиться люди. За два коротких лета неутомимый викинг сумел обследовать побережье острова на громадном протяжении. Даже через 200–300 лет путешественники ничего не могли добавить к открытиям Эрика Рыжего.

Утверждают, что Эрик назвал вновь открытую землю Гренландией, то есть «Зелёной страной», с хитрой целью: завлечь туда побольше поселенцев. Соблазнённые заманчивым названием, люди явятся в «Зелёную страну» со своими домочадцами, со скотом, с домашним скарбом, если же их разочарует суровая природа, подаваться обратно после долгого и трудного пути будет поздно…

Так ли это, мы не знаем, но уже через четыре года в Гренландии насчитывалось около 500 колонистов. Они прибыли в новую страну на флотилии кораблей, ведомых предприимчивым норманном, и расселились в оазисах, которые он им указал. Сам Эрик поселился на южном берегу, на 61° северной широты, в глубине залива, названного Эриксфиордом в поместье «Крутой склон».

Постепенно удобные места на восточном побережье Гренландии были заняты норманнами, и они стали подаваться на западный берег. Их главными занятиями были рыболовство и зверобойный промысел: окрестные воды изобиловали китами, тюленями, моржами.

Буря

Ветер свистел и выл в снастях гонимого бурей корабля. Клочья разорванного паруса бессильно бились о мачту, и кормчий с большим трудом удерживал судно, чтобы оно не стало боком к волнам. В этом случае «Фрейя»[54] мигом перевернулась бы, и тогда экипаж ждала быстрая смерть в угрюмом холодном море.

Но за рулём стоял сам Лейф Эриксон, и его громадная сила позволила ему совершить такое, на что вряд ли способен был другой мореход по всей Атлантике — от берегов Норвегии до вновь открытой Гренландии и от снежного Нордкапа до солнечного Гибралтара. Лейф уже двое суток без отдыха провёл у рулевого весла, отвергая робкие попытки помощника сменить его хотя бы на час. Кормчий Гест Альвирсон был ещё молод, у него не хватило бы силы совладеть с вырывавшимся из рук тяжёлым прав'uлом.[55]

Лейф отплыл из Гренландии шестнадцать дней назад ясным июньским днём. В поместье остались отец, ярл Эрик Рыжий, мать Тьёдхильда, братья Т'oрвальд и Т'oрстейн. Трюм «Фрейи», крепкого суденышка, вышедшего с исландской верфи, был заполнен бочонками с тресковым жиром, связками тюленьих и моржовых шкур, тюками с гагачьим пухом.

Только ему, любимому сыну, доверил старый Эрик продать в Норвегии эти дорогие товары и закупить всё необходимое для хозяйства: Лейф с такими поручениями справлялся лучше всех, недаром же его с юных лет прозвали Счастливым. А путь на родину ему не был закрыт, как изгнаннику Эрику.

Две недели всё шло как нельзя лучше: бог ветров Нйодр был благосклонен к «Фрейе». Еле слышно поскрипывали снасти, мерно покачивался корпус крутобокого корабля с высоким и узким носом, с красным квадратным парусом. Где-то за бакбортом[56] осталась позади Исландия, приближались Фарерские острова. Там предполагалось сделать остановку, осмотреть корабль, пополнить запасы провизии, набрать свежей воды. И вдруг налетел этот свирепый северо-западный ветер, шквальный порыв изорвал парус, который не успели снять, «Фрейю», мужественно противостоявшую волнам, повлекло к юго-востоку.

В жестокой борьбе прошло двое суток. Лейф, унаследовавший от отца богатырское сложение, но отличавшийся более стройной фигурой и мягким характером, не выпускал из рук руля. Шапку кормчего сорвало бурей, его длинные русые волосы трепал ветер. Время от времени матрос приносил ему кусок мяса, лепёшку и флягу воды, и великан, не отходя от правила, утолял голод и жажду.