Следак

— Здравствуйте, товарищ Головачев, — покровительственным тоном поприветствовал начальника следствия первый секретарь. — Значит, это ваш кадр? — Легкий кивок головы в мою сторону.

— Мой, — сознался подполковник, дернув кадыком. — Молодой следователь. По распределению был к нам направлен лично Шафировым, — отчитался он.

— Непочтительные и наглые у вас сотрудники, товарищ Головачев, — укорил начальника следствия первый секретарь, нахмурив лоб от неудовольствия. — Таких надо прорабатывать на комсомольских собраниях, — дал он совет.

— Проработаем, — с готовностью пообещал Головачев. — А что он натворил? — попытался выяснить заинтригованный начальник следствия. От возбуждения его лицо покрылось потом, но он никак не мог попасть рукой в карман, чтобы достать платок.

— Спорит со старшими товарищами, от благодарственной грамоты отказывается, — заложил меня Храмцов.

Головачев вытаращил глаза, явно ожидая услышать нечто другое.

— Да вы, Илья Юрьевич, не переживайте, награду мы ему вручим несмотря ни на что, — заверил его начальник милиции.

— За что грамота? — выдохнув, спросил начальник следствия. Ему все же удалось совладать с карманом, и сейчас он вытирал лицо платком.

— За помощь в поимке опасных преступников, совершивших серию грабежей на территории нашего района, — обрадовал гостя Храмцов.

Головачев непонимающе перевел на меня взгляд.

— Случайно получилось помочь коллегам, — пожал я плечами и тут же поморщился от боли.

— Что с тобой? — заметил мое перекошенное лицо начальник следствия.

— Ребра сломаны, — ответил я и продемонстрировал ему бинты, приподняв водолазку.

— Так тебе в больницу, наверно, надо, — предположил он.

— Надо, — согласился я.

— Сейчас документы оформит и поедет, — вмешался Храмцов. — Илья Юрьевич, пойдемте пока пообщаемся с вами, а Чапыра тем временем как раз все дела закончит, и поедете вместе, а то загостился у нас ваш сотрудник. Пора и честь знать.

Мы остались втроем. Две пары глаз скрестились на мне.

— Говори, что ты хочешь, — потребовал Ломакин.

— Туристическую путевку в Южную Европу. Также устроит морской круиз по Средиземному морю, — озвучил я требование.

Сперва я подумал, что Свиридов подавился, поскольку он издал звук, как будто прочищает горло, затем этот звук перерос в похрюкивание, а тело первого секретаря стало подергиваться, и тут до меня дошло, что он ржет.

Я посмотрел на него с осуждением. Ломакин в то же самое время недоуменно хлопал глазами. Вот так мы и сидели, смотрели, как ржет первый секретарь райкома.

— Чапыра, у меня нет слов, — утирая слезы, наконец произнес он. — Ты что, больше часа испытывал мое терпение, рискуя карьерой и своим будущим лишь ради того, чтобы прокатиться на теплоходе? — И он вновь заржал. Тут к нему уже и Ломакин присоединился, но с натугой, не из-за того, что ему смешно, а потому что это смешно высокопоставленному лицу, от которого ты зависишь.

— А что такого? — изобразил я обиду. — Кто меня туда отпустит? А я хочу мир посмотреть.

— Чапыра, ну ты и кадр. — Он выдохнул, хлопнул себя по мясистым ляжкам, словно подводя черту, и тут же улыбка сошла с его лица. — Вот поэтому молодых невозможно просчитать. У них в голове черт-те что творится, — наставительно сообщил он Ломакину, тот послушно закивал. — Ладно, понял я твою просьбу. Будет тебе путевка. Но конкретные сроки, сам должен понимать, сейчас сказать не могу. Да и перед выездом за границу тебе придется проверку пройти, а она много времени занимает. Согласен подождать?

— Согласен, — кивнул я.

— Ну вот и отлично, — поднялся он с места и, рассматривая меня уже без неприязни, протянул мне руку.

Я, конечно, удивился такому жесту первого секретаря, но руку пожал без промедления — этот человек обещал достать для меня пропуск за железный занавес.