Следак

— Целых нет, только фрагменты, да и те смазаны, — констатировал эксперт, закончив исследовать мою куртку.

— Нет так нет, — отмахнулся как от несущественного Болотов. — Главное, что у нас хоть что-то есть, — сказал он и вернул мне удостоверение.

Эксперт улыбнулся на замечание коллеги и принялся протирать мою куртку чистым платком. А я поторапливал его взглядом, так как ужасно замерз.

Самостоятельно надеть кожанку, когда мне ее наконец вернули, я не смог. Несмотря на укол, движения все еще причиняли боль. Заметив, как я мучаюсь, Митрошин пришел на помощь: забрал у меня куртку и накинул ее мне на плечи.

От внимания Болотова это не укрылось. Что-то сложив в уме, он ухмыльнулся.

— Значит, просто милицейский следователь из вашего района? — с хитрым прищуром спросил он, переводя взгляд с меня на Митрошина.

— Знакомый моей дочери, — спокойным тоном произнес Борис Аркадьевич.

— Мне нужно вас допросить, — обратился ко мне следователь из соседнего РОВД — коренастый молодой мужчина в форме с погонами старшего лейтенанта. До этого момента он преимущественно молчал, лишь с экспертом перемолвился парой фраз, когда помогал тому оформлять вещдоки.

— Допрашивайте, — разрешил я, но старлей почему-то сперва покосился на следователя прокуратуры.

— Допрашивай, допрашивай, группу создадим. И тебе и мне работа найдется, — дал добро коллеге Болотов и вновь рассмеялся. Веселый человек.

Но допрос пришлось отложить. К нам подъехала служебная машина. Из нее вышли сотрудники патрульно-постовой службы, вытащив следом голосящего на всю округу одного из нападавших.

— Суки! Нога! А-а-а! Моя нога!

— Этот? — предъявили мне крикуна на опознание.

Я подтвердил, и к нему допустили врачей «Скорой помощи», машину которых мы оккупировали. До сего момента нас не выгоняли, но сейчас у врачей появился повод — им доставили нового больного, и меня попросили освободить кушетку. Следом за мной вылез с насиженного места и эксперт со своим громоздким чемоданом.

Я неловко спрыгнул и сразу же прислонился плечом к машине.

— Не мешайте работать, — резко сказал врач внезапно появившемуся возле нас сотруднику уголовного розыска, тому срочно понадобилось опросить Кабана, в миру Станислава Сидорова.

— Товарищ доктор, давайте вы будете делать свою работу, а я свою. Мне всего лишь надо задать пару вопросов, — отмахнулся мужчина в форме старшего лейтенанта милиции. В глаза бросилось подвижное лицо с крупными чертами, а также настырный взгляд, что сейчас был обращен на помеху в виде врача «Скорой помощи».

— Но он пока не может отвечать, у него перелом. Ему, в конце концов, больно, — не уступал врач. Кабан в подтверждение заорал. Инспектор уголовного розыска не впечатлился.

— Еще двоих задержали, — подошел к нам один из милиционеров. Докладывал он, повернувшись к следователю прокуратуры. — По рации сказали, что их везут в отдел. Еще сообщили имя и примерное место жительства четвертого участника. Некто Кирилл Ломакин, живет здесь недалеко, в домах за этим сквером.

К нам приблизился местный участковый.

— Знаю такого. Но это какая-то ошибка, — растерянно произнес он. — Кирилл приличный юноша, студент. Отец у него в райисполкоме работает.

— Веселое дежурство, — прокомментировал услышанное Болотов, но, судя по его виду, полученные сведения о четвертом преступнике его нисколько не взволновали. — Давайте езжайте к этому приличному юноше и тащите его в отдел, — дал он распоряжение сотрудникам милиции. — Хотя подождите, сейчас я вам грозную бумажку напишу, а то еще начнут вас там стращать всякими карами.

Наконец мы загрузились в три служебные машины и поехали. Следственно-оперативная группа в усеченном составе на своем уазике, Кабан с опрашивающим его опером на патрульной машине, и мы с Митрошиным и Болотовым на той, что доставила следователя прокуратуры на место происшествия.

Я сидел на заднем пассажирском сиденье, морщась от боли при каждом резком движении автомобиля, думал о приличном юноше Кирилле Ломакине, у которого папа из райисполкома, и не мог понять, что его могло связывать с Кабаном.

Картина прояснилась уже в отделе, когда были опрошены трое из подозреваемых. К сожалению, я при этом не присутствовал. Не пригласили меня опера наблюдать за тем, как они обрабатывают клиентов.

Эксперт ушел к себе сверять пальчики с картотекой. А также отпечатки обуви с места преступления с обувью задержанных, которых от нее при приезде в отдел сразу же освободили.

Мы же вчетвером: я, два следователя и Митрошин — ждали результатов в кабинете следователя ОВД. Мой коллега, Решетников Роман Петрович, оказался гостеприимным хозяином, вскипятил воду и налил всем по кружке чая. Мне как пострадавшему уступили кресло, в котором я более-менее нормально устроился, порадовавшись, что Решетников не обходится раскладушкой. Под чай я им рассказал о нападении и ответил на несколько уточняющих вопросов.